Новостник донес о том, что Девилс взят сегодня на рассвете. Штаб выступил из Ангелса, и наш обоз шумливым арьергардом растянулся по шоссе, идущему от Ангелса до Девилса и построенному на костях первых игроков ещё Мусорщиком.
Поля пурпурного мака цветут вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря. Тихая даль изгибается, даль уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля. Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова, нежный свет загорается в ущельях туч, штандарты заката веют над нашими головами. Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу. Почерневшая река шумит и закручивает пенистые узлы своих порогов. Мосты разрушены, и мы переезжаем реку вброд. Величавая луна лежит на волнах. Лошади по спину уходят в воду, звучные потоки сочатся между сотнями лошадиных ног. Кто-то тонет в Сервер Анабл и звонко порочит Мироздателя. Река усеяна черными квадратами телепортов, она полна гула, свиста и песен, гремящих поверх лунных змей и сияющих ям.
Поздней ночью приезжаем мы в Девил. Я нахожу беременную хаосницу на отведенной мне квартире и двух рыжих хаосников с тонкими шеями; третий спит, укрывшись с головой и приткнувшись к стене. Я нахожу развороченные шкафы в отведенной мне комнате, обрывки женских шуб на полу, виртуальный кал и черепки сокровенной эликов, употребляющейся в БК раз в году - на ДР клуба.
- Уберите, - говорю я женщине. - Как вы грязно живете, хозяева...
Два хаосника снимаются с места. Они прыгают на войлочных подошвах и убирают обломки с полу, они прыгают в безмолвии, по-обезьяньи, как японцы в цирке, их шеи пухнут и вертятся. Они кладут на пол распоротую перину, и я ложусь к стенке, рядом с третьим, заснувшим хаосником. Пугливая нищета смыкается над моим ложем.
Все убито тишиной, и только луна, обхватив синими руками свою круглую, блещущую, беспечную голову, бродяжит под окном.
Я разминаю затекшие ноги, я лежу на распоротой перине и засыпаю. Координатор шесть снится мне. Он гонится на тяжелом жеребце за начотделом и всаживает ему две пули в глаза. Пули пробивают голову начотдел, и оба глаза его падают наземь. "Зачем ты поворотил инков?" - кричит раненому корд шесть, - и тут я просыпаюсь, потому что беременная хаосница шарит пальцами по моему лицу.
- Пане Эмет, - говорит она мне, - вы кричите со сна и вы бросаетесь. Я постелю вам в другом углу, потому что вы толкаете моего папашу...
Она поднимает с полу худые свои ноги и круглый живот и снимает одеяло с заснувшего хаосника. Мертвый перс лежит там, закинувшись навзничь. Глотка его вырвана, лицо разрублено пополам, синяя кровь лежите его бороде, как кусок свинца.
- Пане, - говорит хаосница и встряхивает перину, - инквизиторы или каратели резали его, и он молился им: убейте меня на черном дворе, чтобы моя дочь не видела, как я умру. Но они сделали так, как им было нужно, - он кончался в этой комнате и думал обо мне... И теперь я хочу знать, - сказала вдруг женщина с ужасной силой, - я хочу знать, где еще на всей земле вы найдете такого отца, как мой отец...(c)
|
