 |
| ru |
 |
07-08-07 @ 05:40
ДАМП 
Нас никто не спрашивает, согласны мы или нет.
|
Торопиться было некуда, но все равно я шел быстро, время от времени с извинениями задевая кого-нибудь из множества персонажей, бродивших, как и всегда в это время дня, по узким коридорам Бойцовского клуба. Они глядели в по сторонам на ЦП, выискивая новую жертву, улыбались, и на их лицах дрожали пятна солнечного света. Отчего-то было необычно много молодых, но уже растолстевших женщин в одёжках из канализации — вокруг них крутились молчаливые ньюбы, занятые бессистемным изучением окружающего мира. Иногда рядом появлялись артовики в майках БК навыпуск, у многих в руках были элики.
Я чувствовал, что наступивший день уже взял меня в оборот и принуждает думать о множестве вещей, которые меня совершенно не интересуют. Но сделать ничего было нельзя — голоса и звуки из окружающего пространства беспрепятственно проникали в голову и начинали перекатываться внутри, как шарики в лотерейном барабане, становясь на время его собственными мыслями. Сначала все заполняли несущиеся из невидимых динамиков инфернальные частушки нового радио, потом пришлось думать о какой-то новой девушке Мэджа, к которой придут после боя, потом стали передавать прогноз погоды для вечно висящего Кепа, и я начал коситься в проплывающие мимо окна, за которыми должен был усилиться ветер с Ангела.
Несколько раз я обходил кучки людей, склонившихся перед походным алтарем очередного импа — больше всего поражало то, что все импы и их боты были очень похожи друг на друга и даже изъяснялись с одним и тем же южным выговором, словно это была особая народность, где с детства изучали искусство прятать под грязным ногтем большого пальца поролоновый шарик и передвигать по картонке три перевернутых стакана. Прошло еще несколько минут, и я наконец остановился у двери из желтоватого пластика с надписью «Секретная комната» и царапиной, похожей на обращенную вверх стрелу.
Сципио был один — он сидел за столом, прихлебывал чай и глядел в окно. На нем, как обычно, был черный тренировочный костюм с надписью «Angels of California», который всегда вызывал у меня легкие сомнения по поводу калифорнийских ангелов. Еще я заметил, что Сципио давно не брился и стал похож на водил Махмуда, входящих в очередной образ, — похож тем более, что из-за примеси монголоидной крови глаза у него были такими же раскосыми.
— Привет, — сказал я.
— Привет. Закрой дверь.
— А если соседи вернутся?
— Не вернутся, — сказал Сципио.
Я закрыл дверь, и никелированный замок громко щелкнул. У него мелькнуло какое-то нехорошее предчувствие — щелчок замка напоминал звук передергиваемого затвора. Потом собственный страх показался ему смешным.
— Садись, — сказал Сципио, кивая на место напротив.
Я сел.
— Что нового? — спросил Сципио.
— Так, — сказал я. — Ничего. Ты когда-нибудь думал, куда делись последние пять лет?
— Почему именно пять?
— Цифра не имеет значения, — сказал я. — Я говорю «пять», потому что лично я помню себя пять лет назад точно таким же, как сейчас. Так же шакалил тут повсюду, глядел по сторонам, думал то же самое. А ведь еще пять лет пройдут, и то же самое будет, понимаешь?.. Чего ты на меня так смотришь странно?
— Эй, — сказал Сципио, — приди в себя.
— Да я вроде в себе. — Сципио покачал головой.
— Скажи-ка мне быстро, — проговорил он, — что такое БК?
Я удивленно поднял глаза.
— Вот странно, — сказал он. — Я сегодня в ресторане как раз думал о БК. Точнее, не о БК, а так. О жизни. Знаешь, там скатерть была грязная, и на нее свет падал. Я подумал…
— Ну-ка встань.
— Зачем?
— Встань, встань, — повторил Сципио и вылез из-за стола. Яй поднялся на ноги, и Сципио довольно грубо схватил меня за воротник и несколько раз тряхнул.
— Вспомни, — сказал он, — почему ты сюда пришел?
— Убери руки, — сказал я, — что ты, одурел? Я просто так зашел.
— Где мы находимся? Что ты сейчас слышишь?
— Я отодрал его руки от своей брони, недоуменно наморщился и вдруг понял, что слышит ритмично повторяющийся стук стали о сталь, стук, который и до этого раздавался все время, но не доходил до сознания.
— Что такое клуб? — повторил Сципио. — Где мы? — Он развернул меня к окну, и я увидел кроны деревьев, бешено проносящиеся мимо стекла слева направо.
— Ну? — Подожди, — сказал я, — подожди. Я схватился руками за голову и сел на диван. — Я вспомнил, — сказал он. — «Бойцовский клуб» — это поезд, который идет к разрушенному мосту. Поезд, в котором мы едем.
— Ты сейчас помнишь, что с тобой было? — спросил Сципио.
— Уже плохо, — сказал я. — Только в общих чертах. Вроде ничего особенного и не произошло. Как меня зовут, я знал, из какого я города — тоже. Но это как будто был совсем не я. Я себя очень странно чувствовал — словно есть разница, в каком городе качаться. Словно у всего происходящего появилось бы больше смысла, если бы ЦП в городе была чистой. Или если бы по радио крутили музыку ТКНН, понимаешь?
— Можешь не объяснять, — сказал Сципио. — Ты просто стал на время пассажиром.
Я отвернулся от окна и поглядел на стену комнаты, где была панель с двумя пыльными циферблатами и надписью «проверять каждые…» (дальше был пропуск).
— Я и сейчас пассажир, — сказал я. — И ты тоже.
— Нормальный пассажир, — сказал Сципио, — никогда не рассматривает себя в качестве пассажира. Поэтому если ты это знаешь, ты уже не пассажир. Им никогда не придет в голову, что с этого поезда можно сойти. Для них ничего, кроме поезда, просто нет.
— Для нас тоже нет ничего кроме поезда, — мрачно сказал я. — Если, конечно, не обманывать самих себя.
Сципио усмехнулся. — Не обманывать самих себя, — медленно повторил он. — Если мы не будем обманывать самих себя, нас немедленно обманут другие. И вообще, суметь обмануть то, что ты называешь «самим собой», — очень большое достижение, потому что обычно бывает наоборот — это оно нас обманывает. А есть ли что-нибудь другое, кроме нашего клуба, или нет, совершенно не важно. Важно то, что можно жить так, как будто это другое есть. Как будто из клуба действительно можно уйти. В этом вся разница. Но если ты попытаешься объяснить эту разницу кому-нибудь из игроков, тебя вряд ли поймут.
— Ты что, пробовал? — спросил я.
— Пробовал. Они не понимают даже того, что живут в этом мире.
— Какой-то бред получается, — сказал я. — Игроки не понимают того, что живут тут. Услышал бы тебя кто-нибудь.
— Но ведь они и правда этого не понимают. Как они могут понять то, что и так отлично знают? Они даже звуки металла перестали слышать.
— Да, — сказал я, — это точно. Это я на себе почувствовал. Я, когда сюда зашел, еще подумал — как тихо, когда нет никого.
— Вот именно. Тихо-тихо. Даже слышно, как ложечка в стакане звенит. Запомни, когда человек перестает слышать окружающий звук и согласен жить дальше, он становится пассажиром.
— Нас никто не спрашивает, — сказал я, — согласны мы или нет. Мы даже не помним, как мы сюда попали. Мы просто едем, и все. Ничего не остается.
— Остается самое сложное в жизни. Ехать в поезде и не быть его пассажиром, — сказал Сципио.
Remake by Pelevin
Music: Depeche mode |
Post reply | Post reply with quote
|
 |
