Hide- А пакет у вас по чем?
- Три рубля, - Антону почудился оттенок презрения в голосе продавщицы.
- И пакет, - обреченно вздохнул он.
«Но герой у нас - парень не промах, бывший спецназовец. Русише фанстастик, мать его итить. Значит, голыми руками его не возьмешь, и киллер обломается со своими приемчиками».
Шагая к дому, Антон остановился перед BMW, припаркованной прямо на тротуаре. Справа обойти машину не представлялось возможным из-за грязи, а слева по мостовой сплошным потоком текла талая вода. Постояв пару секунд и оглянувшись по сторонам, Антон от души пнул бэху ногой в бампер, отчего та взревела в ночи, как раненый слон, и торопливо затрусил прямо по лужам в сторону подъезда.
«Вывернуть лампочку на этаже и ждать клиента на площадке между лестничными пролетами. Клиент выходит из лифта, опа – вчера лампочка горела, а сегодня не горит. И тут любой российский спецназовец, даже бывший, просто обязан всей своей больной печенью почувствовать опасность».
Антон усмехнулся. Кстати, неплохая фраза: «Русский спецназовец бывшим не бывает». Надо будет вложить в уста героя, чтобы со слезой так.
«Но одной лампочки мало, нужна еще какая-нибудь деталь. Чтобы накрывало читателя постепенно – саспенс там, все дела».
В тусклом свете уличного фонаря Антон набирал код на двери подъезда.
«Пусть будет запах. Табачный дым в лифте. Свои в лифте обычно не курят. Не факт, конечно, но героя насторожило».
Антон выгреб из почтового ящика бумажный спам и подошел к лифту. На индикаторе над дверью светилась цифра семь – его, Антона, последний этаж.
«Людка, шалава, - подумал он, нажимая кнопку вызова, - больше некому у нас на этаже по ночам шляться».
…Видимо, в человеческом мозге есть какой-то компенсатор, хранящий нас при сильных потрясениях от мгновенного безумия. Кабина уже несла Антона вверх, а он все еще пытался осознать причину панического страха, от которого у него вдруг начало покалывать в области копчика.
В лифте пахло табачным дымом. Необычным и дорогим. Курили не далее, чем пять-семь минут назад. Где-то в районе третьего этажа Антон осознал это, и тут уже его мозг, ускоренный адреналином, заработал как пентиум квадро.
«Людка не курит. Да и табак явно мужской. Старики из двадцать шестой? Никогда не видел, чтобы курили… Нет, смешно даже – сигареты дорогущие, судя по запаху. Да и сигареты ли вообще? Володька из двадцать пятой с женой и детьми три дня назад улетел в отпуск в Египет».
Проезжая шестой этаж, Антон пришел к выводу, что Людка завела нового хахаля. Эта мысль его немного успокоила, он глубоко вздохнул и улыбнулся своим писательским фантазиям…
Лампочка на этаже не горела. На шестом, судя по всему, тоже. Антон неуверенно шагнул из лифта, и через две секунды двери за спиной закрылись, погрузив Антона в полную темноту. Он немного постоял не шевелясь, давая глазам привыкнуть. Ниже шестого этажа свет в подъезде все-таки горел, и в его тусклом отблеске Антон наконец стал различать лестничную площадку. Он шагнул в сторону своей квартиры и бросил взгляд на лестничный пролет выше, где находился чердачный люк. Но там царил густой мрак. И в этом мраке кто-то был. Антон не чувствовал это, не видел или слышал – он это знал.
И тут Антон совершил то, чего позднее не мог объяснить с точки зрения рацио. Да никак он не мог этого объяснить. Вроде бы он вдруг забормотал не то детский стих, читанный когда-то давно, не то странную считалочку... Он не понимал смысла того, что говорил, не запомнил ни слова из этого стишка - только знал отчего-то, что нет сейчас для него ничего важнее слов, что сами собой лились из памяти...из памяти ли?
Бормоча свою странную молитву, Антон боком продвигался в сторону своей квартиры, нашаривая в кармане ключ. Затем в полной тишине он далеко не с первого раза вставил ключ в замочную скважину и дважды повернул, все это время ощущая, как тьма за спиной внимательно наблюдает за ним. И еще где-то там, в самом центре этой тьмы, Антон чувствовал маленький комочек свинца, готовый впиться в его позвоночник.
Он шагнул в квартиру, затворил дверь, громко клацнувшую язычком автоматического замка, и медленно сполз прямо на пол совершенно без сил. Только тогда он понял, что нижняя одежда на нем мокрая и холодная от пота.
2
«1.Желтов Антон Сергеевич (псевдоним – Анджей Вербицкий), 25 лет, писатель-фантаст, автор романов «Ураган» и «Призраки старой больницы» (все – в соавторстве с Вадимом Голодом). Холост. Прописан: г. Санкт-Петербург, Лиговский пр-т, 47, кв. 20. Предположительно, временно проживает: г. Москва, ул. Мичурина, 131, кв.28, моб.тел. +7 909 2313450
2. Голод Вадим, писатель-фантаст, автор романов «Ураган» и «Призраки старой больницы» (все – в соавторстве с Анджеем Вербицким)»
Гаррота криво усмехнулся, сложил коммуникатор и достал сигариллу из пачки. И за что он платит такие деньги этим компьютерным гениям? Информацию по Желтову он нашел самостоятельно, без помощи Интернета, взламывания баз данных и прочих хакерских штучек. Гораздо больше его интересовал Голод, по которому сведений не имелось никаких, кроме факта соавторства. Была у него, если честно, надежда, что хакеры раскопают про него хоть что-то – то, что он, может быть, упустил. Была надежда, да сплыла. Впрочем, есть еще миляга Анхель, для которого пресловутая иголка в стоге сена – детское развлечение…
Гаррота выпустил клуб ароматного дыма, задумчиво рассматривая обшарпанную железную дверь подъезда, освещенную лишь неверным светом фонаря. Дом номер 131 по улице Мичурина оказался старой, разваленной семиэтажкой недалеко от метро Пионерская. Единственным светлым пятном на двери выделялась панель простенького кодового замка. Еще вчера утром он без труда разгадал нехитрый шифр и совершил первую прогулку по подъезду – снизу доверху, с первого по седьмой этажи. Дело обещало быть совсем простым, но он ничего не делал без тщательной подготовки. Тим Лири тоже казался обычным работягой, мирно спивающимся в своем фургоне. Двое суток наблюдения и одна маленькая провокация показали, что его охраняет десяток агентов, а сам он прекрасно стреляет с обеих рук…
Мир твоему праху, Тимми.
Человека по прозвищу Гаррота здесь, в России, звали не иначе как Гарри. Это был, как говорится, легкий путь – полное имя Гарри занимало добрых две строчки печатного текста, да он и не горел особым желанием его разглашать. А в кругах, в которых он вращался в последнее время, очень хорошо знали, что такое «Калашников» и дистанционные детонаторы, но понятия не имели, что такое гаррота. Так что полное прозвище не прижилось.
Да он и не спорил. Гарри так Гарри.
Услуги Гарри стоили дорого настолько, чтобы избегать банальной уголовщины и обходиться одним-двумя заказами в год. Тем неожиданнее оказалось предложение, свалившееся позавчера ночью на его электронную почту. Неожиданнее и…подозрительнее.
Текст был краток. «Анджей Вербицкий, Вадим Голод, писатели» И сумма – его обычная цена по классу VIP плюс пятьдесят тысяч сверху. Он тогда хмыкнул и сразу же запросил в банке отчет о переводах – половина суммы пришла десять минут назад, счет отправителя зарегистрирован в Немецком Национальном Банке.
В общем, господа писатели кому-то крепко насолили. Ой, крепко.
Едва слышно загудел лифт в подъезде - кто-то вызвал его с первого этажа наверх. Гарри подождал, пока звук стихнет, глядя на циферблат часов: тридцать восемь секунд. Седьмой этаж. Вероятность того, что это клиент, близилась к стопроцентной.
Вчерашний день он убил на наблюдение за писателем и его соседями, а часть ночи – на опыты с лифтом и лампочками. С соседями повезло – одна квартира стояла пустая, во второй жила молодая женщина с грудным ребенком, в третьей обитала мирная стариковская пара. Ни собак, ни охранников. Это хорошо.
Антон Желтов, судя по всему, задумал новый роман. Он подолгу сидел у компьютера (Гарри даже через окно виден был девственно белый лист «Ворда»), временами принимаясь лихорадочно стучать по клавишам, и много курил, стряхивая пепел куда попало. Сигареты у него кончались дважды, и он торопливо выбегал в магазинчик на углу. Решение напрашивалось само собой…
Лифт поехал вниз. Гарри неторопливо затушил сигариллу и отошел от двери влево – там строители дома по непонятной надобности оставили очень удобный бетонный выступ. Он встал за него, уже ощущая в душе привычную пустоту Работы. Расслабленность и готовность ко всему…
Распахнулась дверь. Желтов спустился по ступенькам и быстро пошел к магазину, тщетно пытаясь обходить грязь и лужи. Гарри усмехнулся его торопливости, поймал еще не закрывшуюся дверь и вошел в подъезд. Остановился перед лифтом и нажал на кнопку костяшками кулака, чтобы не оставлять отпечатков. Работу в перчатках он презирал.
Только где-то этаже на пятом сознание отметило, что кое-что идет не совсем гладко. Окурок сигариллы в руке вовсю дымился. Это не лезло ни в какие ворота – он отчетливо помнил, как тушил ее о влажное железо двери. Галлюцинации? Неужели на старости лет он начал терять форму? Досадливо скривив губы, Гарри затушил окурок о ладонь. Боль помогает чувствовать себя живым и взбадривает. Не расслабляйся, киллер…
Выйдя на седьмом, он секунду вслушивался, что происходит вокруг. Смертные в квартирах словно замерли, предчувствуя беду. Отчаянно заплакал ребенок за одной из дверей. Ничего неожиданного; дети особенно хорошо чувствуют дыхание близкой смерти.
Хлопнула дверь внизу. Гарри подошел к стене, привстал на цыпочки и легонько щелкнул пальцем по лампочке. Свет погас. Загудел лифт внизу, и сразу же пошел тикать внутренний таймер: «Тридцать семь…тридцать шесть…»
Без остановки плакал ребенок за дверью.
«Двадцать пять…двадцать четыре…»
Ребенок смолк и зачмокал. Еда и забота кого-то большого и сильного – вот лучшее средство от страха. Люди век от века не меняются.
«Одиннадцать…десять…»
Гарри видел в темноте получше иной кошки, поэтому подняться на середину следующего пролета для него не составило никакого труда. Он спокойно ждал, считая секунды, ни о чем особо не думая, оставаясь лишь придатком к «Беретте» с глушителем, или, на крайний случай (если дойдет до ближнего боя), к стилету с отравленным лезвием. Да. В этой стране уже почти век как забыли, что такое отравленный нож…
«Три….два…один».
Лифт распахнулся, и Желтов вышел наружу. Что-то явно шло не так – писатель застыл как вкопаный, совсем не торопясь вернуться в свою конуру. Гаррота уже собрался стрелять прямо оттуда (жалко, конечно… скорее всего, придется добивать), как Антон вдруг сделал шаг и уставился прямо ему в лицо. Это был нонсенс, он не мог ничего различить – нетренированное человеческое зрение не может так быстро адаптироваться после яркого света! – однако смотрел прямо в глаза своему убийце, и лицо его не выражало ничего, кроме мечтательной задумчивости.
Гарри колебался не долее секунды, но писатель вновь его удивил. Хриплым и слегка надломленным голосом он произнес:
Лишь смолкнет детский плач
Как смерть покажет жало
Безжалостный палач
С отравленным кинжалом…
Вся концентрация полетела к черту. Гарри жил на этом свете достаточно долго, и давно уже вышел за рамки того убогого существа, которое называется «обычный человек», поэтому голову готов был дать на отсечение – это не совпадение. Антон не мог слышать, как плакал ребенок – лифт был еще достаточно далеко, да и не проникнуть в кабину таким слабым звукам. И конечно, тысячу раз «конечно», он не мог знать про отравленный кинжал. Гарри еще допускал, что Антон почуял убийцу – сам бы он почуял, к примеру – но, вкупе со всем остальным, количество непонятного в этом заказе явно превысило все допустимые нормы.
А Антон не замолкал:
Лишь темнота и рок
Хранят меня от худа
Да пара старых строк
Неведомо откуда…
Гарри видел, как он пытается попасть ключом в замочную скважину. На лице писателя дешевого чтива явственно проступал привычный киллеру смертный ужас, стирая то странное выражение, но эхо сказанных им слов еще гуляло меж лестничными пролетами.
Замок щелкнул, и Желтов ввалился внутрь. Гарри опустил «Беретту».
А потом сел прямо на ступеньки и прикурил сигариллу, больше ни от кого не скрываясь. Незачем… Достав из кармана коммуникатор, он набрал короткий номер.
- Ян? Доброе утро…у вас ведь там утро, если не ошибаюсь? Взаимно, взаимно... Ян, есть просьба насчет последнего банковского перевода, пришедшего на мой счет позавчера из Немецкого Национального…да-да, он самый. Будь добр, отошли всю сумму обратно. Да, уверен. Да, я знаю про проценты. Спасибо. До связи.
3
Настенные часы пробили два раза, начал звонить в пустой комнате и замолчал телефон, а Антон, как опустился со своим пакетом на пол, так и продолжал сидеть, прислонясь спиной к двери. Там, снаружи, было тихо. Только сначала ему послышался чей-то голос, произнесший две-три фразы. Он, холодея, весь обратился в слух, но за дверью снова стояла тишина. Как в могиле.
«Но за что? – думал он. – Неужели меня? Не стариков же пенсионеров и не одинокую медсестру районной поликлиники с младенцем на руках?».
Ну, а его-то, двадцатипятилетнего лоботряса, возомнившего себя писателем только потому, что удалось выиграть средней руки литературный конкурс, да и то не самому, а в соавторстве - за что?
Чуть позже пришел второй вопрос – почему? Почему он не выстрелил? А ведь он был там. На что угодно Антон готов был биться о заклад, что этот гад сидел на чердаке, держа палец на спусковом крючке. В конце концов, не выдумал же он все это? Не выдумал.
Антон поднялся и побрел на кухню. Не зажигая свет, он налил в стакан молока, отломил кусок ароматного хлеба и долго еще сидел, глядя на пустынный ночной двор.
«Завтра же на дачу, - думал Антон. – О доме никто не знает, оформлен не на меня. Наберу продуктов и забурюсь на сто первый километр. Ищите, гады. Надо только Вадима предупредить».
Антон прошел в комнату, плотно задернул шторы и включил компьютер. Привычное урчание старенького винчестера сразу как-то успокоило натянутые нервы. Он довольно долго раздумывал, рассказывать ли Вадиму в письме о сегодняшнем приключении или ограничиться коротким сообщением о том, что у него, Антона, неприятности, и он вынужден исчезнуть на некоторое время из сети. Все-таки, хоть они и были соавторами, выигравшими сетевой литературный конкурс одного из журналов фантастики, хоть и заключило издательство с ними контракт на следующую книгу, но в реале они так ни разу и не встречались. И что показательно, обоих это вполне устраивало. Оба были одиночками и вели замкнутый образ жизни. И все их общение до сих пор происходило единственным образом – по электронной почте. Они даже настоящих имен друг друга не знали, только псевдонимы.
Началось все чуть больше трех лет назад, когда Антон, к своему удивлению и досаде, обнаружил, что в сети у него есть двойник. Всем известно, как трудно в современном Интернете придумать себе оригинальный никнэйм. Регистрируете ли вы новый почтовый ящик, персонажа в онлайн-игре или создаете профиль на форуме – вы непременно сталкиваетесь с тем, что все более-менее приличные (и не очень) ники в данном сообществе заняты кем-то другим, что почтовый ящик anton1983@turu.ru уже существует, что некто Melkor давно флудит на этом форуме, а случайные казалось бы ФЫВА и ЙЦУК уже достигли в игре одиннадцатого уровня. И тогда вы приходите к выводу, что для дальнейшего существования во всемирной паутине вам совершенно необходим уникальный никнэйм, который никому, кроме вас, не придет в голову использовать, который вы не забудете через неделю и который к тому же будет хоть как-то отражать ваш сетевой имидж. Поэтому на самой заре своего существования в Интернете Антон придумал себе ник antonandanton, которым и пользовался без проблем. Пользовался до того дня, когда решил зарегистрировать персонажа в многопользовательской игрушке с пафосным названием «Бойцовский клуб». После того, как он заполнил все поля регистрационной формы, бездушный робот сообщил ему, что персонаж antonandanton уже существует. Его тогда, помнится, это жутко взбесило. Антон загуглил свой ник и обнаружил, что его сетевой тезка успел наследить на нескольких форумах. И что оказалось самым интересным, большинство из этих форумов являлись узкотематическими. Это были различные литературные сообщества. Поскольку Антон сам был законченным графоманом и периодически закидывал свои рассказы на различные сайты сомнительного литературного содержания, он заинтересовался настолько, что зарегистрировал все-таки в игре персонажа с каким-то нечитаемым ником и, посредством игрового форума, познакомился со своим двойником. Так началась их странная дружба и литературное сотрудничество.
Первый их совместный роман, выложенный в сети, наделал много шума не столько из-за своих литературных достоинств, сколько потому, что появился за пару месяцев до того, как синоптики сделали свое первое предупреждение о надвигающемся на юго-восточное побережье США апокалипсисе в виде урагана «Катрина». А действие их романа начиналось с того, что на Америку обрушивается ураган, который авторы назвали «Каролина». Правда, последствия стихийного бедствия в романе принимали гораздо более глобальные масштабы, в результате чего Россия становилась единственной мировой сверхдержавой. Роман был наивный, как Антон сейчас понимал, но снискал свою читательскую аудиторию. Некоторые даже стали поговаривать, что Вербицкий и Голод – это продолжатели великого дела русского фантаста Петухова. Оппоненты возражали, что, мол, господа с такими фамилиями не могут продолжать великое дело Петухова. В общем, на форумах шла вяло-агрессивная полемика. О них даже написала какая-то штатовская желтая газетенка, но на том все и затихло.
Второй роман они делали уже специально на конкурс, объявленный среди сетевых писателей «Миром фантастики». «Призраки старой больницы» получился мрачным, безысходным и, в целом, очень атмосферным текстом, смесью научной фантастики о виртуальных мирах и мистики. В газетах про них больше не писали, но зато они получили вторую премию. Это был прорыв. Через месяц на Антона вышло известное издательство с предложением, от которого он не стал отказываться. Вадима издательство найти не смогло, поскольку, кроме его писательского псевдонима, о нем ровным счетом ничего известно не было. Пришлось Антону самому по электронной почте рассказывать соавтору о свалившейся на них работе. Где-то через неделю из издательства сообщили, что литагент Вадима вышел с ними на связь. Сам Вадим объявляться решительно не хотел. Издателей это вполне устраивало, они решили сделать из них этакую литературную мистификацию – два соавтора, которых в реальности никто никогда не видел и не знает, и которые сами друг с другом не встречались. Маркетинговый ход, который себя оправдал – книга неплохо продавалась.
Сейчас Антон отправил письмо Вадиму, вкратце сообщив, что вынужден на неопределенное время исчезнуть из сети, потом подпер входную дверь тяжелым креслом, вытащенным из комнаты в прихожую, и улегся в постель. Правда, заснуть смог не скоро. Лишь когда часы пробили семь раз, тяжелый глубокий сон навалился на него.
Антон проснулся уже во второй половине дня. Наскоро перекусив и покидав в сумку самые необходимые вещи, он долго стоял перед дверью в прихожей, не решаясь выйти. Разум отказывался внимать собственным логическим доводам о том, что не будет убийца караулить в подъезде среди бела дня и, что если бы он хотел убить Антона, то сделал бы это минувшей ночью. Наконец, Антон решился, как можно тише открыл замок, обозрел лестничную площадку, метнулся к лифту и вскоре уже шагал к автобусной остановке, рассудив, что продуктами можно отовариться в поселковом магазинчике возле станции уже по приезду.
Когда он приехал на Курский вокзал, уже стемнело. Как назло, он угодил прямо в полуторачасовое «окно» между электричками нужного ему направления. Чтобы не мерзнуть на платформе, Антон зашел в здание вокзала. Когда ему надоела вокзальная суета, и наскучило разглядывать диски с порнухой в ларьке, он решил, что вполне может скоротать оставшиеся три четверти часа за чашечкой кофе в «Атриуме», возвышавшимся неподалеку от вокзала. Была и еще одна причина, по которой Антон решил сменить дислокацию. Ему хотелось проверить свои подозрения по поводу двух молодых людей, одетых нарочито невзрачно, подтянутых и спортивных, которые что-то уж долго перебирали книги в киоске неподалеку, пока он делал вид, что занят разглядыванием картинок на обложках DVD. Ну, никак они не походили на ценителей литературы.
Когда он чуть притормозил перед стеклянными дверями «Атриума», чтобы докурить и бросить окурок в урну, его подозрения превратились в уверенность. В отражении он поймал две знакомые уже фигуры, двигающиеся от вокзала к входу в торговый центр. Но он еще думал, что у него есть время, что он сумеет затеряться в многолюдье этого сверкающего стеклянного великолепия. Он думал, что они ждут удобного момента и места для нападения. Но, кажется, Антон недооценивал тех людей, которые пустили собак по его следу. Они не умели ждать. И времени у него не оставалось.
Перейдя на бег, двое неизвестных кинулись к замершему от неожиданности писателю.
4
- What’s up, doc? – гнусавя на манер Багза Банни, произнес Гарри в трубку. Это была маленькая смешная традиция, которую не хотелось нарушать. Ну и сигнал, что это действительно он.
- О-о, какие люди…для полноты картины не хватает только хруста морковки, - добродушно проворчал доктор Каррера. – И где тебя носило полтора года, спрашивается? Я уже начал волноваться!
- У меня такая работа, доктор, вы же понимаете…- сокрушенно вздохнул Гарри. Каррера понимающе усмехнулся.
Доктор Анхель Каррера был знаком с Гарри уже лет семь, и полагал его кем-то вроде Джеймса Бонда на испанской службе. За время их знакомства Гарри пришлось дважды вытаскивать этого безобидного толстяка из крутых передряг – один раз из Багдада, где его взяли в плен в надежде получить выкуп, и другой – из полугодового запоя, в который он впал, когда его жена и ребенок погибли в Америке во время стихийного бедствия.
В общем, доктор Анхель Каррера считал себя обязанным Гарри по гроб жизни. Чем тот время от времени и пользовался.
- Доктор, мне нужны ваши замечательные мозги! – улыбаясь краем рта, сообщил киллер.
- В смысле, тебе нужны мои мыслительные способности? – осторожно поинтересовался Каррера. – Или именно мозги?
- Тьфу на вас, доктор! – в сердцах сказал Гарри. Порой док испытывал некоторые проблемы с чувством юмора…или, наоборот, это у него самого не хватало пороху понять тонкую шутку интеллигента?
- Конечно, мыслительные способности. Вы мне здорово помогли с тем корейцем и его лабиринтом, помните?
- Это было несложно, - снисходительно отозвался Каррера. – У Пака было явно бедновато с фантазией, так что кнопка нашлась быстро.
- Ну, это только для вас несложно, - не согласился Гарри. – Я вот, например, так и не понял, в чем фокус. Но к делу, док. Вы знаете русский?
- Обижаешь, - оскорбился доктор. – Я читаю Толстого в оригинале. Более того, я сейчас в Москве, и общаюсь с коллегами исключительно по-русски…
- Так вы в Москве? – обрадовался Гарри. – Отлично. В таком случае, я собираюсь нагрянуть в гости и принести вам работу на дом…
…Всегда приятно наблюдать за человеком, который делает свое дело хорошо. Гарри сидел в гостиничном номере доктора, потягивая кьянти из пузатого бокала, и с восхищением наблюдал за тем, как тот работает.
Доктор математических наук, член-корреспондент Испанской Королевской Академии Наук дон Анхель Луис Каррера напоминал сейчас гончую собаку, взявшую след. Ноздри его раздувались. Материалы по двум писателям он просмотрел лишь мельком, а принесенные на всякий случай образцы их творчества (куцый покетбук и пачку листов, распечатанных на принтере) вообще отложил, целиком сосредоточившись на экране компьютера.
На мониторе творилась форменная свистопляска – с бешеной скоростью сменяли друг друга разные сайты, блоги, форумы, чьи-то фотографии… Каррера был широко известен в научных кругах своей почти нечеловеческой скоростью восприятия и обработки информации. «Человек-компьютер» - так звали его в Академии. Гарри прикрыл сразу заболевшие глаза.
- Ну что ж, - произнес «человек-компьютер» через некоторое время, откидываясь в кресле и снимая очки. – Знаешь, мне нравится эта задачка. Итак, мы имеем двух соавторов, про одного из которых известно все, а про другого – ничего. Их очень сильно хочет убить некто очень богатый…
Док налил из бутылки и сделал добрый глоток.
- Желтов-Вербицкий тут ни при чем, - продолжал он. – Это сразу видно. Он абсолютно безобиден, и шансы на то, что он перешел дорогу хоть кому-то, обладающему подобными деньгами – меньше одного к ста. Скорее всего, дело в Голоде. Он мастерски скрывается, этот Голод…быть издающимся писателем и так мало наследить в Интернете – это надо уметь. Видимо, есть причины. Дай-ка я взгляну, что они пишут…
Он брезгливо взял за корешок пеструю книжицу, которую Гарри купил по дороге у метро. Киллер снова поразился скорости восприятия Карреры – основное время в чтении у него занимало перелистывание страниц.
- Полная чушь, - резюмировал он через минуту, откладывая «Призраков старой больницы» в сторону. – Штамп на штампе, особенно злодей-доктор. Что у них там еще?
Листать неизданный «Ураган» он перестал где-то на середине пачки. Удивленно поднял брови, вернулся на пару страниц назад и стал перечитывать гораздо медленнее.
- Когда именно это было опубликовано? – наконец, отрывисто бросил он.
- В мае, - ответил Гарри. – Где-то в середине мая две тысячи пятого.
- Не путаешь? – как-то глухо спросил док. – Впрочем, ты никогда не путаешь…
- В чем дело, Анхель? – прямо спросил Гарри минут через пять, когда Каррера дочитал последнюю страницу.
- Здесь описывается история урагана «Катрина» и гибели Нового Орлеана, - сказал доктор, наливая себе еще. Рука его слегка подрагивала. – Описывается в подробностях, которые не были известны СМИ. Только тем, кто там был. Например, этот полицейский на крыше… и семья самоубийц…я-то это все знаю, я там был, и Луиза с Хосе…там…
- Я знаю, - тихо сказал Гарри. Анхель залпом выпил и сразу же налил еще.
- Тормозните, док, - мягко попросил Гарри. – Еще ничего не ясно. Получается, Голод был в Новом Орлеане? Желтов-то точно из России ни ногой…
- Ты что, не понял еще? – резко спросил Каррера. – «Катрина» была летом две тысячи пятого. В августе. А роман вышел в мае. ДО нее, понимаешь? Так что, отсюда у тебя начинается полная мистика…удачи, агент Малдер.
И он залпом опрокинул бокал в рот.
В Африке живет змея, которая охотится весьма любопытным образом. Свешиваясь над водой, она кончиком морды рисует на ней круги – будто бы что-то упало или просто села мошка. Глупые рыбы наперегонки несутся к поверхности - прямо ей в пасть…
Весь остаток вечера Гарри «рисовал круги». Он заказал на имя Антона Желтова билет на самолет до Канады. Он дал команду хакерам взломать его почтовый ящик и оставил в папке «черновики» сообщение с текстом «До свидания. Я больше не вернусь». Разместил в сети объявление о сдаче квартиры Антона со следующей недели…
Расчет был прост. Заказ на убийство соавторов никто не отменял, а значит, и методы их поиска у новых убийц будут те же самые. Голода не найдут, но найдут Антона, намылившегося в далекие заграницы буквально послезавтра. Так что – завтра его будут брать. Скорее всего, живым, чтобы вытрясти сведения о Голоде. Впрочем, возможно, что и мертвым… Но все равно – акция будет проводиться в спешке, на импровизации, и это дает неплохой шанс ее сорвать. И даже, в идеале, взять языка и с его помощью выйти на заказчика. И уж точно - наладить контакт с Желтовым.
- Кто-нибудь может сказать мне, зачем я в это ввязываюсь? – риторически вопросил Гарри, наблюдая в бинокль за шторами в окне писателя. – Что, кроме чистого любопытства, мной движет?
Никто не ответил – крыша была пуста. Он фыркнул, закурил сигариллу и стал ждать, что же будет первым - высунется из своей норы Антон или гости захотят нанести ему визит. Впрочем, ждать долго не пришлось – буквально через минуту Антон с тощим рюкзаком вышел из подъезда.
…Хвост за Желтовым он заметил только на подходе к вокзалу. Похоже, его здесь ждали. Хотя от самого дома Гарри вел его один, он готов был поклясться. Маячок на одежде? Откуда? Философски отметив очередную странность этой и без того богатой на всякую непонятицу истории, киллер глубоко вздохнул, освобождая мысли для предстоящей Работы.
…Наверное, со стороны это выглядело достаточно обыденно. По крайней мере, в начале. К какому-то парню с рюкзаком подбежали два крепких мужика, и, показав удостоверение, взяли под локти и куда-то повели. Обычная история рядом с вокзалом, разве что мужики в гражданском. Ну, значит, человеку не повезло попасться уголовке, там вообще шутить не любят. Вяло отбрыкивающегося парня вывели из «Атриума» к машине, возле которой стоял третий в гражданском, и вот тут началось форменное кино.
Третий запустил руку в карман, и на лице его вдруг отразилось некоторое недоумение. Он захлопал себя по карманам и даже обернулся, явно что-то ища.
- Здравствуйте. По-моему, вы что-то потеряли, - вежливо сообщил ему смуглый незнакомец, словно из воздуха возникая рядом и протягивая на ладони предмет, похожий на электробритву с парой торчащих иголок.
- Действительно, - ошеломленно сказал третий, протягивая руку. Предмет был тем самым, что он тщетно искал у себя в карманах. – Странно…
Больше он сказать ничего не успел, потому что незнакомец ткнул электродами шокера прямо ему в ладонь. Мужик, словно Тайсоном ударенный, перелетел через капот машины и приземлился где-то за ней.
- Salud, amigos! – заявил Гарри двум громилам, тащившим Антона к машине. Те, впрочем, уже отпустили его, лихорадочно вытаскивая пушки из-под одежды.
- Твою мать, ты кто такой вообще? – просипел один из них, стриженный настолько коротко, что щетина на его щеках, казалось, непосредственно переходит в прическу.
- Я несу добро и справедливость во имя Луны! – без тени сомнения заявил Гарри, для убедительности подняв палец. - Я Сэйлор Мун!
Пистолеты он выбил всего одним мощным взмахом подкованного ботинка. Щетинистый кинулся на него в боксерском клинче, но Гарри, ничтоже сумняшеся, вонзил стилет ему прямо в темя. Шетинистый коротко всхлипнул и мешком рухнул на ухоженный асфальт парковки.
Последний уже бежал что есть духу – в «Атриум», где побольше народу, где можно затеряться в толпе… Пуля из «Беретты» догнала его, когда он пронесся сквозь услужливо разъехавшиеся двери комплекса. Сбив шаг, громила с разбега въехал в залитую светом витрину «Л'Этуаль» и покатился внутри, обрушивая стойки с дорогим парфюмом…
- Ходу, - кратко бросил Гарри. Легко подняв жертву собственного шокера, он закинул ее на заднее сиденье машины. Антона пришлось усаживать на переднее почти насильно – он не слишком-то еще соображал после всего пережитого.
- З-зачем? – выдавил он, когда они выруливали на Земляной. – Зачем тебе я?
- Потому что, - усмехнувшись, ответил Гарри. Он и сам не очень понимал.
5
Однажды в детстве отец купил Антону книгу рассказов. В самой середине книги имелся брак – при переплетных работах несколько листов были пропущены. Обиднее всего, что брак пришелся на самый захватывающий момент самого интересного рассказа. Предыдущая страница заканчивалась на том, что герой заходит в темный дом и оказывается один на один с неким таинственным злом, затем шла вклейка с иллюстрацией, а следующая страница начиналась уже фразой из середины другого рассказа: «Мальчику сказали, что в банке сидела большая зеленая жаба». Антон переворачивал эту страницу много раз в надежде, что продолжение чудесным образом появится. Возможно даже, что именно тогда в нем и родилась потребность писать самому.
И сейчас у Антона возникло и не покидало его ощущение, что он снова переворачивает ту страницу, и из одного рассказа попадает сразу в другой, про жабу в банке. Вот была его жизнь, с яичницей по утрам, с одинокими прогулками по парку, с книгами, с Интернетом… А сейчас началась другая, тоже его, Антона, жизнь. Только началась она не сначала, и где-то посередине не хватало нескольких самых важных листов. И теперь какой-то тип в дорогом костюме, который только что спокойно уложил трех ментов, везет его по Садовому кольцу. Антон осторожно покосился на правильный профиль незнакомца. Тот продолжал внимательно следить за дорогой.
- Дай мне твой мобильник, - неожиданно сказал он с едва уловимым акцентом.
- Что? – не сразу сообразил Антон.
Незнакомец повернул к нему свое смуглое лицо и вперил взгляд темно-синих глаз прямо, как показалось Антону, ему в переносицу:
- Give me your fucking cell, - повторил он почему-то по-английски, жестко выговаривая слова.
Антон еще только соображал, что ему сказали, а его рука уже тянулась в карман за мобильным телефоном. Забирая у него старенький Siemens и выкидывая его в окно, незнакомец улыбнулся:
- НЛП. Неплохая штука - примитивно, но действенно… Ты хоть представляешь, кому в вашей стране под силу менее чем за день поставить на отслеживание координаты мобильного телефона? – незнакомец снова бросил короткий изучающий взгляд на Антона. – Кстати, я тебя попрошу об одной вещи. Поройся в карманах нашего пассажира.
Антон мысленно отметил слово «нашего», и это его немного успокоило – значит, они вместе, они заодно. Он повернулся и принялся неумело обыскивать тело человека на заднем сиденье. Словно в ответ на это, в кармане у того завибрировал мобильный. Минуту спустя и эта трубка полетела в окно под колеса другим автомобилям. Сразу после этого незнакомец развернул машину, и они поехали по Садовому в обратную сторону.
- Лучший способ убежать от охотника – двигаться ему навстречу, - подмигнул он недоуменно смотревшему Антону.
Антон очень хотел спросить незнакомца, кто он такой и какого черта вообще происходит, но вместо этого задал другой вопрос:
- Кому?
- Que? – переспросил тот не то по-итальянски, не то по-испански.
- Кому в нашей стране под силу менее чем за день…
- О, - понял незнакомец, улыбнувшись, - ФСБ. А эти трое - думаю, чистильщики. Но не опытные, нет. Возможно, их первая работа, дипломная…
- То есть как - дипломная? – поразился Антон.
Незнакомец пожал плечами:
- А что тут такого? В любой спецслужбе есть отдел зачистки. И этой работе, естественно, обучают. А после обучения сдают экзамен, как в любом университете. – Он повернулся к Антону и подмигнул. – Представляешь свою смерть в качестве чьего-то диплома, Антон?
Дальше они ехали молча. Антон вдруг понял, чем отличалась его первая жизнь от этой второй, начавшейся менее суток назад. В той жизни не было смерти. Точнее сказать, она была, но Антон не ощущал ее присутствия. Но вот, по вине пьяного переплетчика, в книге его судьбы был допущен брак - один рассказ оборвался на самом интересном месте, потом была вклеена картинка, за картинкой с середины начинался другой рассказ. А на картинке была Смерть.
Продолжая размышлять, Антон машинально открыл бардачок и заглянул внутрь. Уже ничему не удивляясь, он взял то, что лежало там поверх всякого хлама, которым обычно набиты бардачки автомобилей. Незнакомец за рулем тоже бросил быстрый взгляд на эту штуку, потом заинтересованно посмотрел на Антона и едва слышно присвистнул. Антон держал в руках карту с изображением тринадцатого аркана Таро, внизу которой красовалась недвусмысленная надпись: «XIII. Mors».
Смерть.
Они очень вовремя оказались на этом пустыре между двумя остовами пятиэтажек, предназначенных на снос - пассажир на заднем сиденье начал приходить в себя. Они остановились возле покосившегося столба, на котором сидела угрюмая ворона. Незнакомец выбрался из машины, открыл заднюю дверцу и наклонился в салон.
- Антон, - сказан он очень спокойно, но таким тоном, что у того мурашки побежали по спине. – Я хочу, чтобы между нами было полное взаимопонимание в одном вопросе. За тобой сейчас охотится бригада профессиональных убийц, в распоряжении которых имеются такие средства, о существовании которых ты и понятия не имеешь. А главное, за ними поддержка государственной власти. По сути, они и есть государственная власть. И я в данный момент – твой единственный шанс выжить. Ты понимаешь это?
Антон медленно кивнул.
- Я хочу, чтобы ты сказал это. Антон?
- Да, я понимаю это.
- Отлично, - прокряхтел незнакомец, вытаскивая и взваливая себе на плечи тело с заднего сиденья. – Жди меня в машине, я вернусь через полчаса.
И он зашагал со своей ношей в подъезд пустого дома.
За время ожидания Антон несколько раз включал и выключал радиоприемник, выходил из машины, разминая ноги, и успел выкурить две сигареты. Вернулся незнакомец минут через двадцать. Один. Он как-то устало опустился на водительское сиденье, оперся руками о руль и какое-то время молчал, глядя в темноту за лобовым стеклом. Затем он достал плоский серебряный портсигар, извлек оттуда сигариллу и закурил, глубоко затягиваясь (Антона передернуло от запоздалого страха – он узнал запах этого дорогого табака). Все так же глядя в пустоту перед собой, убийца вдруг заговорил:
- Меня зовут Гарри. И я убиваю людей. Обычно за деньги, но иногда за идею. – Он посмотрел на дорогие наручные часы. – Шестьдесят семь часов назад я получил заказ на физическое устранение тебя и твоего соавтора Вадима Голода. Девятнадцать часов назад я отказался от заказа и перевел аванс обратно заказчику. Четыре часа назад тебя приказали захватить живым, но без сознания, и привезти в какую-то клинику в Светлогорске.
Гарри посмотрел на несостоявшегося клиента и очень проникновенно спросил:
- Скажи мне, Антон, куда ты собирался ехать с Курского вокзала?
- Н-на дачу, - чуть заикаясь, выдавил из себя Антон.
- А где находится дача?
- Под Купавной.
- И как часто ты там бываешь?
- Да частенько, - пожал плечами Антон. – Раз в две недели наведываюсь дня на три-четыре.
- Очень хорошо, Антон. А теперь будь добр, опиши мне подробно, как добираться от станции до твоего дачного дома? Представь, двери электропоезда закрылись за тобой, ты стоишь на платформе. Куда ты идешь дальше?
Антон уже набрал было воздуха, чтобы ответить на этот простой вопрос, но вдруг волна паники накрыла и затопила все его сознание. Он вдруг понял, что не знает ответа. Более того, он отчетливо осознал, что ни разу в своей жизни не был на подмосковной станции Купавна. В глазах у Антона потемнело и, возможно, на несколько мгновений он потерял сознание. В себя он пришел от того, что Гарри своими железными пальцами сильно, до боли, сжал ему плечо.
- Нет никакой дачи в Купавне, Антон, - мягко проговорил он. – Нет, и никогда не было.
Они помолчали.
- Карамба! – выругался Гарри. – И как прикажете искать этого Голода?
- Не надо…искать, - хриплым чужим голосом ответил Антон. – Я - Голод…
6
Нечасто встретишь в наших широтах черных ворон. У нас они обычно другие - неопрятно-темные с серыми крыльями, вечно растрепанные, вечно копаются в помойках, и нет в них решительно ничего мистического. А эта была хороша. Антрацитово-черная, огромная, мрачно-торжественная… Хоть картину пиши. «Ворона на столбе». Холст, масло…или лучше темпера, да.
А вот Антон представлял из себя картину скорее забавную, хотя и слегка неприятную. Гарри нечасто приходилось иметь дело с шизофрениками, поэтому он с брезгливым интересом наблюдал, как Антон борется с волнами чужой памяти, накатывавшими на него.
Пора было уже сматываться – пусть даже на машине и нет маячков, но на московских дорогах стоят видеокамеры (не все о них знают, но Гарри меньше всего относил себя к этим самым «всем»). Однако он решил дать Антону время прийти в себя. Не на руках же его нести, действительно…
Писатель стоял, упершись руками в столб и зажмурив глаза. Ему было явно плохо. Пару раз его вырвало куда-то под ноги, а один раз он внезапно упал на спину и захрипел; Гарри встал было уже оказывать первую помощь, но Антон, как подброшенный, вскочил в прежнюю позу. Порой он принимался говорить и даже кричать что-то хриплым голосом – видимо, это и был Голод. Что-то про Дашу, про каких-то санитаров, про смерть, смотрящую сверху…
Гарри посмотрел вверх – черная ворона даже не шелохнулась. Ветер гнал по небу целое стадо косматых облаков, и их неопрятные брюха едва не касались крыш. Если Смерть и смотрит сверху, то ей, наверное, ничего не видно.
- Антон, Вадим, нужно уходить, - позвал он. – Определитесь на время, кто главный, и двигаем отсюда. Слышишь меня?
Антон, кажется, услышал. Он выпрямился и кивнул, а потом, качаясь, подошел к двери машины. Тут силы его оставили, и он почти повис на ней, снова бормоча какую-то невнятицу.
- Нет, - мягко произнес Гарри. – На машине мы не поедем. Машину надо бросить.
- Не надо бросать, - сказал вдруг Антон обычным голосом. – Зачем? Нас не найдут.
- К сожалению, найдут…и очень быстро – возразил Гарри, вглядываясь в проем между домами. Сирен слышно не было. Впрочем, это не Лос-Анджелес, тут подъедут тихо и незаметно, предварительно рассадив снайперов по крышам. Он бы, по крайней мере, сделал именно так. Что ж, судя по всему, Антона все же придется нести…
Он повернулся и невольно скрипнул зубами. На лице Желтова снова гуляла та же мечтательная полуулыбка, что и в их первую встречу на лестничной площадке. Уже не вися на дверце, а слегка опираясь на нее, как оратор о край трибуны, он произнес:
Смотри, незримый купол
Стекло прочней стены
Спасет меня от кукол
На нитках Сатаны!
Гарри, подняв бровь, наблюдал за Антоном. Что-то в этом роде они уже проходили…
Лицо писателя вдруг неуловимо изменилось – скулы словно сами собой заострились, глаза прищурились, лицо стало хищным. Хриплым голосом Голода он сказал:
А кто уже за кругом
И смерть несет в руках
Сыграйте-ка друг с другом
В пятнашки на курках!
Чутье Гарри сработало быстрее сознания – как обычно во время Работы. Он упал на землю и откатился за машину раньше, чем раздались выстрелы. По пустырю заметалось отраженное домами эхо. Протянув руку, он отломал зеркало заднего вида и осторожно выставил его вверх, осматривая окрестности. Антон спокойно стоял на месте, вертя головой.
- Ага, вон один! - сказал он, указывая в сторону далекой многоэтажки. Гарри повел зеркалом в ту сторону и увидел, как с крыши медленно валится крохотная фигурка человека.
Сзади послышался глухой шлепок. Гарри мгновенно перекатился вдоль машины, разворачиваясь, готовый стрелять по любой мишени. Впрочем, таковой не нашлось. Лишь возле стены стройки оседала цементная пыль над еще одним упавшим. Рядом валялась СВД со свернутым оптическим прицелом.
- Больше нет, по-моему, - спокойно сказал Антон и захлопал себя по карманам. – Слушай, одолжи сигарету? Я свои где-то того…
- Нет, - отрезал Гарри, поднимаясь с земли. – Давай-ка лучше проясним один момент. Скажи мне внятно, кто ты такой?
- Я? – удивился Антон. – Ну, я…я…
Как и ожидал Гарри, все спокойствие и мечтательность с лица Антона словно ластиком стерли. Он с удивлением, переходящим в ужас, посмотрел на труп снайпера у стены, потом на Гарри.
- О Господи…Что со мной было? Это вы его?
- Вот как, значит, - задумчиво пробормотал Гарри. – Нет, это не я.
Он подбросил зеркало вверх и навскидку выстрелил. Зеркало разлетелось на куски, и сразу же раздался невыносимый, огромный, рвущий перепонки звон. Антон, зажав уши, упал на колени. Гарри, усмехнувшись, достал сигариллу. Повисев в воздухе несколько томительных мгновений, ужасный звук стих.
- Что это было? – спросил окончательно ошеломленный Антон, не отводя рук далеко от головы – на всякий случай.
- Это? Стеклянный невидимый купол, которым ты окружил нас, чтобы не добрались враги, - сказал Гарри, чиркая зажигалкой и вольготно располагаясь на багажнике машины. – Как там было: «Смотри, незримый купол, стекло прочней стены». Помнишь?
- Я? Окружил? – в тягостном недоумении переспросил Антон.
- Именно ты, - подтвердил Гарри. – Еще в нашу первую встречу на лестничной площадке ты читал стишки. Именно из-за них я тебя не убил, и это неспроста, как я сейчас понимаю. Хотя можно было догадаться и раньше, конечно – стоило узнать о твоих романах…
- При чем тут наши романы? – голосом близкого к истерике человека спросил писатель.
- Ты до хрена напортачил, Антон, - проговорил Гарри, сбивая пепел с сигариллы. – Неудивительно, что за твою голову дают такие деньги.
- Я не нарушил ни одного закона! – жалобно закричал Антон. – Я обычный писатель!
- Именно что – писатель. Но не обычный. Видишь ли, твои творческие фантазии имеют нехорошую привычку сбываться. Твой первый роман вызвал ураган «Катрина», унесший сотни жизней. Второй, как я подозреваю, спровоцировал появление какого-нибудь врачебного концлагеря с маньяком-доктором во главе. На лестнице ты заставил меня не стрелять, сейчас ты заставил двух снайперов убить друг друга…и сделал купол. Обычные дела обычного писателя, не правда ли? Кроме того, у тебя раздвоение личности. Подозреваю, что тоже неспроста…
- Правильно подозреваешь, - хрипло сказал Голод и хищно улыбнулся Гарри. – Эта размазня Желтов и понятия не имеет, какая сила нам досталась. В отличие от меня. Ненавижу уродов-америкосов, я бы им еще три «Катрины» подбросил и ядерную бомбу на закуску!
- Как считают врачи, психически ненормальные люди часто обладают особыми способностями, - продолжал Гарри, флегматично покачивая носком ботинка. – В общем, все более-менее понятно. В вашем ФСБ работают люди, которые по долгу службы читают даже такую дрянь, которую вы пишете. И эти люди тоже умеют складывать два и два. Противник ты достаточно серьезный, чтобы нанять киллера – с одной стороны, не подставляются свои люди, с другой - результат будет примерно тот же. Ведь мы работаем практически одними методами… Не получилось у меня – задействовали тех, кто был под рукой, но уже с приказом захватить живым.
- Немного не складывается, - возразил Голод, сплевывая под ноги. – Тебе нас заказали, а не велели захватывать. Почему?
- Я в мозгах у них не копался, - пожал плечами Гарри. Почудилось или нет – рядом со стройкой мелькнула проворная тень и пропала? Вряд ли почудилось... – Скажи мне лучше, что будем делать дальше? Ситуация-то патовая.
- Знаешь, это не ФСБ, - сказал Голод тихо. – Это круче. Гораздо. Не знаю, как ты, а я всем телом чувствую гневный Взгляд сверху… на меня смотрит тот, кто не терпит, когда его толкают под локоть. Когда меняют нити событий и обрывают жизни по своему усмотрению. Как «внешний наблюдатель» в квантовой физике – экспериментатор, который одним своим присутствием меняет результат эксперимента.
- Опять бредишь? – поинтересовался Гарри, снова взглянув в небо. Облака все так же текли справа налево, подгоняемые незримым бичом ветра. Ворона на столбе лениво переступила лапами. Ей сверху были отлично видны двое странных людей – один, высокий и смуглый, спокойно дымил сигаретой, другой, щуплый и нервный, грозил кому-то кулаком. Еще ей явно была видна тень смерти, накрывшая обоих. Вороны, в отличие от людей, знают толк в тенях.
- Но я не сдамся! – между тем яростно выкрикивал щуплый. – Я к чертям переверну этот мир, и никакие убийцы меня не остановят! Америку – под корень! Европу – под корень наполовину! Россию – частым ситом! Сколько людей мечтают наконец-то сбросить пиндосовское ярмо, чтобы жить самим по себе! Мои слова – закон, и я говорю – пусть каждый…
Он осекся на полуслове, глядя на расплывающееся на груди красное пятно. Смуглый опустил длинный пистолет
- За…что? – отчетливо спросил Антон, упав на колени.
- Не люблю я быть пешкой в чужих играх, - сообщил ему Гарри. – У меня, знаешь ли, своя.
Он поднял «Беретту» и выстрелил Антону в висок. Контрольный в голову – как и положено….
С тихим звоном лопнул купол. Ворона, каркнув, снялась со столба и спикировала на труп. Киллер пожелал ей приятного аппетита и, особо не торопясь, пошел в сторону многоэтажки.
Гарри ни на секунду не сомневался в правильности того, что он сейчас совершил. Он все тщательно взвесил и принял решение, как принимал его десятки раз до этого. Но почему-то его не оставляло ощущение, что он совершил ошибку – маленький просчет, о котором в дальнейшем ему еще придется пожалеть.
«Я держал в руках ключ к реальности, - думал Гарри, - и добровольно отказался от него. Я сломал и выбросил его, чтобы он не достался никому. Этот мир – слишком призрачная вещь, он подобен сну в жаркий полдень. И единственное, что здесь по-настоящему реально – это смерть, которая охотится за каждым из нас. Только смерть делает все вокруг настоящим. Она и есть единственный внешний наблюдатель».
Что-то вдруг заставило его обернуться.
Ворона аккуратно доставала какой-то предмет клювом из нагрудного кармана Антоновой куртки. Гарри вгляделся – это было что-то бумажное. То ли визитка, то ли…
Лишь только шагов через десять он понял, что это было. Карта Таро с надписью «XIII. Mors».
Больше оглядываться он не стал.
Ученик спросил дервиша: - Учитель, враждебен ли мир для человека? Или он несет человеку благо? - Я расскажу тебе притчу о том, как относится мир к человеку, - сказал учитель. «Давным-давно жил великий шах. Он приказал построить прекрасный дворец. Там было много чудесного. Среди прочих диковин во дворце была зала, где все стены, потолок, двери и даже пол были зеркальными. Зеркала были необыкновенно ясные, и посетитель не сразу понимал, что перед ним зеркало, - настолько точно они отражали предметы. Кроме того, стены этой залы были устроены так, чтобы создавать эхо. Спросишь: "Кто ты?" - и услышишь в ответ с разных сторон: "Кто ты? Кто ты? Кто ты?". Однажды в залу забежала собака и в изумлении застыла посредине - целая свора собак окружила ее со всех сторон, сверху и снизу. Собака на всякий случай оскалила зубы; и все отражения ответили ей тем же самым. Перепугавшись не на шутку, собака отчаянно залаяла. Эхо повторило ее лай. Собака лаяла все громче. Эхо не отставало. Собака металась туда и сюда, кусая воздух, ее отражения тоже носились вокруг, щелкая зубами. Наутро слуги нашли несчастную собаку бездыханной в окружении миллионов отражений издохших собак. В зале не было никого, кто мог бы причинить ей хоть какой-то вред. Собака погибла, сражаясь со своими собственными отражениями». - Теперь ты видишь, - закончил дервиш, - мир не приносит ни добра, ни зла сам по себе. Он безразличен к человеку. Все происходящее вокруг нас есть всего лишь отражение наших собственных мыслей, чувств, желаний, поступков. Мир - это большое зеркало.
1
Заявка принята! Большое спасибо!
Clan Rockers
бесит...
