Hide
Сам же

новорожденный оказался удивительным фанатом Диониса во всех его ипостасях, так

что довольно быстро пришел в состояние блаженной улыбки на лице и замыкания

на массу всех внешних воздействий. До золотых рыбок и белых горячек дело,

конечно, не дошло, но в прекрасный мир плюща и виноградной лозы, среди которых

пляшут прелестные вакханки и хариты, он окунулся в полной мере. В этом состоянии

его и обнаружили к утру (нужно было подниматься) менее истые любители Бахуса.

Посчитав, что выводить именинника из нирваны - это и есть самое главное кощунство,

тем более, что подниматься из пещеры в таком состоянии было по риску равно подвигу

Александра Матросова, для него сделали все что могли: оставили банку тушенки

и забрали все снаряжение, дабы даже поползновений не возникало. Забрать его должна

была следующая группа, которая планировала спуститься к вечеру. Теперь представьте

себе ощущения нашего героя, когда он просыпается и обнаруживает рядом с собой

банку тушенки и голые стены пещеры. Товарищ был опытный, и он знал, что, несмотря

на общее недомогание и нежелание ничего делать, связанное с сильнейшим бодуном,

поесть все-таки надо. Его горящий взор обратился к банке, любезно оставленной

товарищами, но через мгновение энтузиазм утух - привычка ходить в группе отучила

его от ношения такого нужного в хозяйстве предмета как нож. Но не так-то просто

остановить исследователя в его благородных порывах, и в ход пошли все знания

из жизни первобытных людей, подчерпнутые в школе. Но вот незадача, зубы у gomo

sapiens уже не те, да и пещеры появляются преимущественно в известняковых породах,

которые, как известно очень мягкие. После нескольких часов попыток вскрытия,

за некоторые из которых можно с успехом давать авторские свидетельства, банка

напоминала собой плоский блин без единой дырочки, а наш герой смирился с судьбой

и начал спокойно ждать прилета Танатоса. И вот апофеоз - представьте себе ощущения

молодого спелеолога, который делает первый шаг по поверхности после спуска,

и тут из темноты выскакивает небритое двухметровое существо с горящими глазами,

бросается к нему, крепко прижимает к себе и рокочет на ухо: "Наконец-то я поем...".

О времени пребывания в психиатрической лечебнице история умалчивает...