|
16.09.07 21:02 |
Darren Hayes   | Глава 14 |
ru |
Четыре неподвижных тела падали сквозь черную пустоту.
Сознание умерло, холодное забвение затягивало эти тела глубже и
глубже в колодец небытия. Грохот безмолвия эхом отдавался
вокруг них, и наконец они погрузились в темный и горький океан,
тягуче красные волны которого медленно поглотили их --
казалось, навсегда.
После того, как они всплыли на поверхность, и их целую
вечность носило по волнам этого океана, он отступил и оставил
их лежать на холодном жестком берегу -- останки кораблекрушения
в океане Жизни, Вселенной, и Всего Такого.
Их сотрясала дрожь, вокруг них бешено плясали огни.
Холодный жесткий берег дернулся, еще раз дернулся, и наконец,
успокоился. Он слабо светился -- именно так, как в полутьме
светится очень хорошо полированный холодный жесткий берег.
На них неодобрительно смотрело небольшое зеленоватое
пятно.
Оно кашлянуло.
-- Добрый вечер, мадам, господа, -- сказало оно, -- вы
заказывали столик?
К Форду вернулось сознание -- словно оно было на резинке,
и его оттянули, а потом отпустили. Он ошалело уставился на
зеленое пятно.
-- Заказывали? -- слабым голосом спросил он.
-- Да, сэр, -- сказало пятно.
-- А в загробной жизни тоже нужно заказывать столик?
Насколько возможно для зеленого пятна неодобрительно
поднять бровь, именно оно это сейчас и сделало.
-- Загробная жизнь, сэр? -- спросило оно.
Артур Дент пытался схватить ускользающий рассудок -- так
пытаются схватить кусок мыла, упавший в ванну.
-- Это загробная жизнь? -- с трудом проговорил он.
-- Насколько я могу предположить, -- ответил Форд Префект,
пытаясь определить, где здесь верх. Он выдвинул теорию,
согласно которой верх должен находиться в направлении от
холодного жесткого берега, на котором он лежал, и, шатаясь,
поднялся на то, что, как он надеялся, было его ногами.
-- Я имею в виду, -- сказал он, мягко покачиваясь, -- что
мы ведь никак не могли выжить после этого взрыва.
-- Нет, -- пробормотал Артур. Он приподнялся на локтях, но
это все равно не улучшило его состояния. Он снова рухнул
ничком.
-- Нет, -- сказал Триллиан и встала. -- Никак не могли.
Откуда-то снизу донеслось глухое бульканье. Это Зафод
Библброкс пытался заговорить.
-- Я-то точно не выжил, -- глухо булькнул он. -- Считайте,
я уже покойник. Бум, бац, и вот вам свеженький труп --
получите.
-- Ну, спасибо, -- сказал Форд. -- Никаких шансов у нас не
было. Нас, должно быть, разнесло в клочки. Ноги в одну сторону,
руки в другую.
-- Точно, -- сказал Зафод Библброкс, запыхтел и попытался
подняться на ноги.
-- Если мадам и господа желают что-нибудь выпить... --
сказало зеленое пятно, нетерпеливо пульсируя рядом.
-- Фиу-ууу, шлеп... -- продолжал Зафод, -- и я мгновенно
раскварковываюсь в атомную пыль. Слушай, Форд, -- обратился он
к одному из расплывчатых пятен, которые плавали у него перед
глазами, и в которому ему вроде бы удалось опознать Форда
Префекта, -- а у тебя перед глазами пролетела вся твоя жизнь в
одно мгновение?
-- А у тебя тоже пролетела? -- удивился Форд. -- Вся
жизнь?
-- Ага, -- сказал Зафод. -- По крайней мере, я считаю, что
это была именно моя жизнь. Понимаешь ли, в последнее время я
частенько не возвращаюсь на ночь в свои головы.
Он вгляделся в окружавшие его различные формы, которые,
наконец, становились форменными формами, а не расплывчатыми и
пульсирующими бесформенными формами.
-- Итак... -- сказал он.
-- Итак что? -- спросил Форд.
-- Итак мы здесь, -- неуверенно продолжал Зафод, -- лежим
бездыханные...
-- Стоим, -- поправила его Триллиан.
-- Э-э... стоим бездыханные, -- продолжал Зафод, -- у
входа в этот полный скорби...
-- Ресторан, -- сказал Артур Дент, который поднялся на
ноги и теперь, к немалому своему удивлению, видел все
достаточно отчетливо. Точнее, удивило его не то, что он может
видеть, а то, что он может видеть.
-- И вот мы здесь, -- упрямо продолжал Зафод, -- стоим
бездыханные у входа в этот...
-- Первоклассный, -- вставила Триллиан.
-- Ресторан, -- закончил Зафод.
-- Странно, правда? -- сказал Форд.
-- В общем, да.
-- Хотя люстры красивые, -- сказала Триллиан.
Они огляделись в полной растерянности.
-- Если это и загробная жизнь, -- сказал Артур, -- то
подарочное издание.
На самом деле люстры были несколько слишком роскошны, и в
какой-нибудь идеальной Вселенной низкие сводчатые потолки, под
которыми они висели, не покрасили бы именно в такой оттенок
темно-бирюзового цвета, и даже если покрасили бы, то не стали
бы еще и подсвечивать скрытыми светильниками. Эта Вселенная,
однако, далеко не идеальна, дальнейшими подтверждениями чему
служили режущий глаз рисунок на мраморном полу, и оформление
стойки бара с мраморным верхом длиной метров в шестьдесят.
Передняя ее стенка была обшита шкурками почти двадцати тысяч
антаресских мозаиковых ящерок, несмотря на то, что двадцать
тысяч ящерок когда-то использовали эти шкурки для хранения всех
своих внутренних органов.
Несколько хорошо одетых созданий стояли, небрежно
облокотившись на стойку, или, развалясь, сидели в глубоких
креслах у столиков. Молодой офицер-вл`хург и его дымящаяся
зеленым девушка прошли через бар к дымчатым стеклянным дверям,
за которыми сверкал огнями главный зал Ресторана.
Позади Артура было окно во всю стену. Оно было завешено
плотной шторой. Артур чуть-чуть отодвинул штору и выглянул
наружу. Он увидел тусклый, мертвенный пейзаж, который в другое
время вызвал бы у него нервную дрожь. Однако другого времени у
него не было, и на этот раз отнюдь не пейзаж превратил его
кровь в жидкий гелий и вызвал у него ощущение, что кожа его не
только покрылась огромными доисторическими мурашками, но и
свернулась в трубочку со спины к затылку. Это было небо...
Швейцар вежливо задернул штору.
-- Все в свое время, сэр, -- сказал он.
Глаза Зафода блеснули.
-- Слушайте, покойнички, давайте пораскинем мозгами, --
сказал он. -- Кажется мне, мы здесь не допоняли чего-то
архиважного. Чего-то, что кто-то сказал, а мы не обратили
внимания.
Артур был неимоверно рад, что его внимание отвлекли от
пейзажа за окном.
Он сказал: -- Я сказал, что если это загробная жизнь...
-- Ну да, и теперь жалеешь об этом? -- оборвал его Зафод.
-- Форд?
-- Я сказал, что это странно.
-- Ну да, по сути верно, но неоригинально. Может...
-- Может быть, -- вмешалось зеленое пятно, которое к тому
времени обрело форму маленького сухонького зеленого официанта в
темном костюме, -- вы предпочтете обсудить эту проблему,
заказав что-нибудь выпить?
-- Выпить! -- завопил Зафод. -- Вот оно! Слышите, что
можно пропустить, если не быть начеку?
-- Несомненно, сэр, -- терпеливо сказал официант. -- Если
мадам и господа пожелают чего-нибудь выпить перед ужином...
-- Ужин! -- страстно простонал Зафод. -- Слушай,
зелененький мой, хочешь, мой желудок отправится к тебе домой и
будет ублажать тебя всю ночь, как тебе заблагорассудится, за
одно только это слово?
-- ... а Вселенная, -- продолжал официант, твердо решивший
не покидать наезженной колеи, -- взорвется несколько позже.
Форд медленно повернулся.
-- Ух ты, -- с чувством сказал он. -- Что же за питье вы
здесь подаете?
Официант рассмеялся вежливым смешком -- как раз для
вежливого маленького зеленого официанта.
-- А, -- сказал он. -- Я думаю, сэр, вы, возможно, не
поняли меня.
-- Надеюсь, нет, -- пробормотал Форд.
Официант вежливо кашлянул -- как раз так мог кашлянуть
вежливый маленький зеленый официант.
-- Наши посетители нередко испытывают некоторую
дисориентацию после путешествия во времени, -- сказал он, --
так что я осмелился бы предложить...
-- Путешествия во времени? -- произнес Зафод.
-- Путешествия во времени? -- произнес Форд.
-- Путешествия во времени? -- произнесла Триллиан.
-- Так это, значит, не загробная жизнь? -- произнес Артур.
Официант улыбнулся улыбкой вежливого маленького зеленого
официанта. Он уже почти исчерпал свой репертуар вежливого
маленького зеленого официанта, и скоро мог перейти к роли
весьма скептически и саркастически настроенного маленького
официанта.
-- Загробная жизнь, сэр? -- сказал он. -- Нет, сэр.
-- И мы не умерли?
Официант саркастически поднял брови.
-- Ха-ха, -- сказал он. -- Сэр со всей очевидностью жив, в
противном случае я бы не пытался обслужить его...
Последующий жест Зафода был настолько удивителен, что нет
никакого смысла пытаться его описать. Впрочем... Двумя руками
он хлопнул себя по лбу, а третьей -- по правому бедру.
-- Ну, ребята, -- воскликнул он, -- это круто! Мы
добрались. Вот оно -- то, к чему мы стремились. Это Маккосмикс!
-- Маккосмикс! -- сказал Форд.
Официант изо всех сил постарался показать, с каким трудом
ему удается сохранять долготерпение.
-- Да, сэр, -- сказал он. -- Это Маккосмикс -- Ресторан
"Конец Вселенной".
-- Конец чего? -- спросил Артур.
-- Вселенной, -- очень медленно и без особой нужды
отчетливо повторил официант.
-- А где это? -- спросил Артур.
-- Не где, а когда, сэр. Через несколько минут, -- ответил
официант. Он глубоко и обреченно вздохнул. На самом деле ему не
нужно было глубоко вздыхать, потому что его тело снабжалось
жуткой смесью различных газов, необходимых для поддержания его
жизнедеятельности, через маленькое внутривенное устройство.
Однако у любого создания, каким бы образом не поддерживался его
обмен веществ, бывают моменты, когда просто необходимо глубоко
и обреченно вздохнуть.
-- Теперь, если вы, наконец, закажете то, что будете пить,
-- сказал он, -- я провожу вас к вашему столику.
Зафод дико ухмыльнулся во все рты, кинулся к бару, и
скупил почти все, что там было.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 21:01 |
Darren Hayes | Глава 15 |
ru |
Ресторан "Конец Вселенной" -- одно из самых потрясающих
предприятий во всей истории общественного питания. Он был
построен на разрозненных обломках... будет построен на
разрозненных... то есть, будет иметься построенным к тому
времени, и на самом деле был -
Одной из главных проблем при путешествиях во времени
является не возможность случайно стать собственным отцом или
матерью. Возможность стать собственным отцом или матерью -- на
самом деле не та проблема, с которой не смогла бы справиться
современная, прочная, и либерально настроенная семья. Изменение
хода истории -- тоже не проблема, потому что ход истории не так
то просто изменить: отдельные исторические события подходят
друг к другу точно, как частицы головоломки. Все действительно
важные перемены уже произошли до тех событий, на которые они
предположительно должны повлиять, и поэтому в конце концов все
просто приходит к общему знаменателю.
Одной из главных проблем при путешествиях во времени
является проблема грамматики. Главным справочником по этой
проблеме является книга д-ра Дана Стритменшенера 1001
Временная Форма для Путешественника во Времени. Там, к
примеру, объясняется, как сказать, что что-то вот-вот должно
было с вами случиться в прошлом, прежде чем вы избежали этого,
переместившись во времени на два дня вперед, чтобы этого
избежать. Это событие будет описываться разными временными
формами в зависимости от того, рассказываете ли вы об этом с
точки зрения вашего положения во времени в настоящий момент,
или в дальнейшем будущем, или в прошедшем прошлом, и
формоупотребление еще более осложняется возможностью вести
беседу непосредственно в момент перемещения из одного времени в
другое с намерением стать собственным отцом или матерью.
Большинство читателей доходят только до Полуусловного
Будущего Улучшенного, Обращенного в Досадительное Прошлое
Условно-Сослагательное с оттенком намерения; поэтому в
последних изданиях этого справочника остальные страницы просто
оставлены пустыми в целях экономии краски.
Галактический Путеводитель для Путешествующих
Автостопом запросто перемахивает через всю эту путаницу
академических абстракций, и только мимоходом роняет замечание,
что термин "Будущее Совершенное" отменен, поскольку оно таковым
не является.
Короче:
Ресторан "Конец Вселенной" -- одно из самых потрясающих
предприятий во всей истории общественного питания.
Он построен на разрозненных обломках постепенно
разрушившейся планеты, которую заключили (будут иметь
заключенной) в огромный временной пузырь, и послали вперед
сквозь время непосредственно к моменту Конца Вселенной.
Многие сказали бы, что это невозможно.
В этом ресторане гости занимают (будут иметь состояние
занимания) свои места за столиками и поглощают (будут
иметь состояние поглощения) великолепный ужин, одновременно
наблюдая (будучи во временно присущем состоянии
наблюдения), как все сущее вокруг них летит в тартарары.
Многие сказали бы, что и это невозможно.
Вы можете посетить (иметь возможность пребывания в
состоянии прибытия) Ресторан, не заказывая столик
предварительно (по предшествовании прошествия), потому
что его можно заказать задним числом (по прошествии
предшествования), после того, как вы прибудете обратно в
свое время (по обратном обращении прошествия предшествования
предварительно впоследствии прибываючися домой).
Многие уже настаивали бы, что это абсолютно невозможно.
В Ресторане вы можете встретиться и поужинать с (будете
иметь бытие возможности предповстречать и предотужинать с)
толпой неимоверно интересных созданий из любой точки времени и
пространства.
Многие терпеливо объяснили бы, что это также невозможно.
Вы можете поужинать там сколько угодно раз (имеете
неизбежность способности переприужинаться впоследствии...
для дальнейшего согласования времен изучите книгу д-ра
Стритменшенера), только постарайтесь никогда не встречаться с
собой -- это обычно вызывает нежелательное замешательство и
довольно сильный стресс.
Вот уж это, даже если все остальное было правдой, а оно ей
не было, абсолютно и решительно невозможно, говорят многие.
Все, что вам нужно сделать, это положить в банк в вашем
времени один пенни, и, когда вы прибудете к Концу Вселенной (и,
соответственно, к Концу Времени), набежавших процентов как раз
хватит, чтобы оплатить ваш эпических размеров счет.
Многие говорят, что это не только просто невозможно, но и
вообще лишено какого бы то ни было смысла. Именно поэтому
рекламщики звездной системы Бастаблона выдвинули такой лозунг:
Если сегодня с утра вы сделали полдюжины невероятных вещей,
почему бы не поужинать в Маккосмиксе, Ресторане "Конец
Вселенной"?
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 21:00 |
Darren Hayes | Глава 16 |
ru |
У стойки бара Зафод быстро устал. Он устал вдрызг, головы
его клевали носами, стукались одна о другую и улыбались не в
такт. Он был непристойно счастлив.
-- Зафод, -- сказал Форд, -- пока ты еще можешь говорить,
объясни мне, что, кварк побери, случилось? Где ты был? Где мы
были? Это, конечно, не очень важно, но все равно хочется
выяснить...
Левой голове Зафода удалось приподняться, и мутным взором
уставиться на Форда. Правая едва не угодила носом в закуску,
прикрыла глаза и погрузилась еще глубже в алькогольное забытье.
-- Угу, -- сказал Зафод. -- Маленькая прогулочка. Хотели,
чтобы я нашел того, кто правит Вселенной, но мне не очень
хочется с ним встречаться. Боюсь, он не умеет готовить.
Его правая голова приподнялась, внимательно выслушала все,
что сказала левое, и изо всех сил кивнула.
-- Точ-шно, -- сказала она. -- Выпьем.
Форд выпил еще один Всегалактический "Мозгобойный" --
напиток, который обычно сравнивают с ограблением на улице:
обходится дорого, и вызывает сильную головную боль. Что бы там
ни случилось, в конце концов решил Форд, сейчас это меня
нисколько не волнует.
-- Слушай, Форд, -- сказал Зафод. -- Все круто схвачено.
-- В том смысле, что ты контролируешь ситуацию?
-- Нет, -- сказал Зафод. -- Не в том смысле, что я
контролирую ситуацию. Тогда бы все не было круто схвачено. Если
хочешь знать, давай скажем так: все это дело было у меня в
кармане. Ладно?
Форд пожал плечами.
Зафод фыркнул в стакан. Всегалактический "Мозгобойный"
выплеснулся через край и начал разъедать мрамор на стойке.
К ним подскочил загорелый космоцыган и принялся пиликать
на скрипке, и продолжал действовать им на нервы до тех пор,
пока Зафод не дал ему достаточно денег, чтобы он согласился
уйти.
Космоцыган направился к Триллиан и Артуру, которые сидели
у другого конца стойки.
-- Ну и местечко, -- сказал Артур. -- просто в дрожь
бросает.
-- Выпей еще, -- сказала Триллиан. -- Наслаждайся жизнью.
-- Что именно? Одно исключает другое.
-- Бедный Артур, ты действительно не создан для такой
жизни.
-- Ты называешь это жизнью?
-- А сейчас ты говоришь почти как Марвин.
-- Марвин -- самый здравомыслящий из всех моих знакомых.
Как бы нам отвадить этого скрипача?
К ним подошел официант.
-- Ваш столик готов, -- сказал он.
Если смотреть на него снаружи, -- а это в принципе
невозможно -- Ресторан похож на огромную сверкающую морскую
звезду, разлегшуюся на холодном камне. В ее лучах находятся
бары, кухни, генераторы силового поля, которое защищает весь
Ресторан и останки планеты, на которой он находится, и
Временные Турбины, которые медленно движут все строение вперед
и назад вокруг главного момента.
В середине торчит гигантский золотой купол, почти шар, и
именно в него сейчас вошли Зафод, Форд, Артур и Триллиан.
По меньшей мере пять тонн сусального золота оказалось там
несколько раньше, и им покрыли все, что можно было покрыть
золотом. Все, что нельзя было покрыть золотом, усыпали
драгоценностями, редкими морскими ракушечками с Сантрагинуса V,
подумали, и остальное украсили резьбой, мозаикой, кожей ящерок
и мириадами других невообразимых украшений. Стекло сияло,
золото блестело, драгоценности сверкали, Артур Дент стоял,
открыв рот.
-- Ух ты-ы! -- сказал Зафод. -- Ну дают...
-- Вот это да! -- выдохнул Артур, -- Какие люди...! Какие
штучки...!
-- Штучки, -- заметил Форд Префект, -- тоже люди.
-- Э-э... люди, -- запнулся Артур, -- и... еще люди...
-- Люстры...! -- сказала Триллиан.
-- Столы...! -- сказал Артур.
-- Платья...! -- сказала Триллиан.
Официанту пришла в голову мысль, что они похожи на пару
поверенных, описывающих имущество новоиспеченного банкрота.
-- "Конец Вселенной" очень популярен, -- сказал Зафод, и,
шатаясь, пошел, едва не сшибая столики, некоторые из мрамора,
некоторые из редчайшего ультракрасного дерева, некоторые даже
из платины, и за каждым сидели несколько экзотических созданий,
которые весело болтали и изучали меню.
-- Сюда любят приходить в лучшей одежде, -- заметил Зафод.
-- Чтобы чувствовалось, что это действительно событие.
Столики стояли, почти замыкая круг вокруг сцены в центре
зала, на которой небольшой оркестр наигрывал что-то легкое. Их
было по меньшей мере тысяча, а между ними шелестели листьями
пальмы, звенели фонтаны, стояли ни на что непохожие скульптуры,
короче говоря, все то, что присуще всем ресторанам, где решили
потратить немного денег на то, чтобы казалось, что денег
потрачено неслыханно много. Артур огляделся, почти ожидая, что
на сцене кто-то рекламирует Америкэн Экспресс.
Зафод споткнулся, и чуть не упал на Форда, который в ответ
чуть не упал на Зафода.
-- Ух ты, -- сказал Зафод.
-- Вот это да, -- сказал Форд.
-- Видно, прадедушка совсем запудрил мозги нашему
компьютеру, -- выговорил Зафод. -- Я ему говорю -- отвези нас в
ближайшее место, где можно поесть, а он посылает нас в "Конец
Вселенной". Напомните мне, чтобы я однажды сказал ему
что-нибудь доброе.
Он помолчал.
-- Все здесь. Здесь все, кто хоть кем-то был.
-- Был? -- спросил Артур.
-- В "Конце Вселенной" придется часто говорить в прошедшем
времени, -- сказал Зафод, -- потому что все уже случилось. --
Привет, ребята, -- он помахал сидевшей неподалеку группе
игуаноподобных посетителей, -- как шли дела?
-- Это Зафод Библброкс? -- спросила одна игуана другую
игуану.
-- Вроде бы, -- сказала вторая игуана.
-- Ну это уж вообще, -- сказала первая.
-- Смешная штука -- жизнь, -- сказала вторая.
-- Это уж что ты сам с ней сделаешь, -- отозвалась первая,
и они снова погрузились в молчание. Они дожидались самого
грандиозного шоу во Вселенной.
-- Стой, Зафод, -- вдруг сказал Форд, попытался ухватить
Зафода за рукав, но, по причине третьего Всегалактического
"Мозгобойного", промахнулся. Он попытался показать на что-то
пальцем.
-- Вон там мой старый друг, -- сказал он. -- Жармрак
Дезиато! Видишь, у платинового столика, в платиновом костюме.
Зафод попытался повернуться туда, куда указывал Форд, но у
него закружилась голова. Наконец, он увидел.
-- Ну да, -- сказал он. Секундой позже он узнал хозяина
платинового костюма.
-- Слушай-ка! -- сказал он. -- Да это же Жармрак Дезиато
-- суперзвезда! Супергалактика! Суперее, чем любой супер! Кроме
меня.
-- Кто бы это мог быть? -- спросила Триллиан.
-- Ты не знаешь Жармрака Дезиато? -- Зафод был сражен. --
И "Зоны Бедствия" никогда не слышала?
-- Нет, -- сказала Триллиан, и это было правдой.
-- Самая крутая, -- объявил Форд, -- самая громкая...
-- ...самая богатая... -- подсказал Зафод.
-- ...рок-группа во всей истории... -- Форд поискал верное
слово.
-- ...самой истории, -- закончил Зафод.
-- Увы, -- сказала Триллиан.
-- Видишь, -- сказал Зафод. -- Мы уже в "Конце Вселенной",
а ты еще даже и не начала жить. Много потеряла.
Он подвел ее к столику, около которого терпеливо дожидался
официант. Артур последовал за ним, чувствуя себя неимоверно
одиноким.
Форд протолкался сквозь толпу, и попытался возобновить
старое знакомство.
-- Мда... э-э... привет, Жармрак, -- сказал он, -- как
дела? Жутко рад видеть тебя, все грохочешь? Выглядишь
великолепно, очень-очень потолстел, обрюзг. Просто здорово.
Он хлопнул Жармрака по спине, и был слегка удивлен, не
получив никакого ответа. Однако в нем ключом бурлили три
Всегалактических "Мозгобойных", и понуждали его продолжать, не
обращая на это внимания.
-- Помнишь, как, бывало, гуляли, а? -- Форд прикрыл глаза.
-- Бистро "Нелегаль", помнишь? Киношку "Глубокое Горло"?
Сексодром на Эротиконе Шесть? Веселое было времечко...
Жармрак Дезиато не высказал определенного мнения по поводу
того, было ли то времечко веселым. Форда не проняло.
-- А помнишь, когда хотелось есть, мы притворялись
инспекторами экологического надзора? Ходили и конфисковали
жратву и выпивку. А потом однажды отравились. А помнишь, как
ночами сидели в вонючих комнатах над кафе "У Лу" в
Гретхентауне, на Новом Бетеле? Ты-то всегда сидел в соседней
комнате, и пытался писать песни, и тренькал на своем сигитаре.
Как нам не нравились твои сочинения! А ты говорил, что тебе
плевать, а мы говорили, что нам плевать, потому что они нам не
нравились. -- Глаза Форда заволокло счастливыми слезами.
-- И ты всегда говорил, что не собираешься становиться
звездой, -- продолжал Форд, -- потому что ненавидишь звездную
систему. -- Форд с головой погрузился в волны ностальгии. -- А
ты помнишь, мы тебе сказали тогда -- Гадра, и Сулиджу, и я, что
выбора тебе делать и не придется. А теперь? Ты можешь
купить звездную систему!
Он повернулся и призвал сидящих за столиками обратить
внимание на Дезиато.
Жармрак Дезиато снова не сделал попытки опровергнуть
утверждение Форда.
-- Похоже, тут кто-то вдрызг пьян, -- пробурчало в свой
бокал фиолетовое создание за соседним столиком, формой
напоминавшее большой куст.
Форд с трудом удержал равновесие и рухнул на стул напротив
Жармрака.
-- А сейчас с кем выступаешь? -- спросил он и схватился за
бутылку для лучшей опоры, что было весьма неразумно, поскольку
бутылка немедленно накренилась, и, прежде чем Форду удалось
вернуть ее в прежнее положение, близстоящий бокал наполнился
более, чем наполовину.
-- А тот ваш номер! -- продолжал Форд. -- Вы все еще
делаете его? Бумм! Бумм! Трах тарррарах! -- и еще что-то, а на
концертах кончается тем, что космический корабль на полном ходу
сталкивается со звездой. Все еще обходитесь без голографии?
И Форд изо всех сил стукнул кулаком левой руки в ладонь
правой, чтобы объяснить, как именно корабль сталкивается со
звездой, и снова уронил бутылку.
-- Корабль -- жжж! Звезда -- и бац в нее! -- кричал он. --
Какие там лазеры, голография и все такое! Вот где настоящее
оформление -- солнечные вспышка, и ровный загар девяноста пяти
процентов кожи гарантируется. Ну, и музыка тоже ничего...
Его глаза следили за ручейком, струящимся из бутылки. С
этим надо что-то сделать, подумал он.
-- Хочешь выпить? -- спросил он. До его почти полностью
отключившегося сознания начинало доходить, что во встрече двух
старых друзей чего-то не хватает, чего-то такого, что каким-то
образом связано с тем, что тот, кто сидел напротив него в
платиновом смокинге и серебряном котелке, еще не сказал
"Привет, Форд!" или "Как я рад наконец тебя видеть!", или еще
чего-нибудь. Не говоря уже о том, что за все это время он ни
разу и глазом не моргнул.
-- Жармрак? -- сказал Форд.
На его плечо легла большая мясистая рука и оттолкнула его
в сторону. Форд неизящно соскользнул со стула, и поднял глаза
кверху, чтобы увидеть владельца этой непочтительной конечности.
Не увидеть руковладельца не представлялось возможным, поскольку
в нем было куда больше двух метров росту, и при этом он не был
худ, как большинство высоких людей. Он был не только высок, но
и широк -- широк, как кожаный диван: блестящий, жесткий, и туго
набитый. Костюм, набитый этим телом, выглядел так, словно был
создан лишь затем, чтобы показать, с каким трудом он облегает
эту груду мышц. Физиономия была шершавая, как апельсин, и
ярко-красная, как яблоко; на этом сходство с какими бы то ни
было сладостями кончалось.
-- Пацан, -- прозвучал его голос так, словно из груди, где
он отбывал срок, его выпустили только под залог, и только на
очень короткое время.
-- Слушаю вас, -- попытался завязать разговор Форд. Он,
шатаясь, поднялся на ноги, и был очень разочарован тем, что его
голова приходится слишком низко от пола по сравнению с головой
собеседника.
-- Отвали, -- сказал незнакомец.
-- Да? -- спросил Форд, думая одновременно, не слишком ли
он глуп, чтобы ввязываться в этот разговор. -- А ты кто?
Незнакомец подумал над этим вопросом. Ему не часто
приходилось отвечать на него. Тем не менее, через некоторое
время Форд услышал ответ.
-- Я -- это тот, кто говорит "Отвали", а потом может и
ввалить.
-- Слушай, -- Форд начинал нервничать. Он пожалел, что его
рассудок не может перестать приплясывать и бормотать всякую
несуразицу вместо того, чтобы встряхнуться и заняться делом. --
Слушай, вот что... -- продолжал он. -- Мы с Жармраком очень
старые друзья, а...
Он взглянул на Жармрака Дезиато, который все еще и пальцем
не пошевелил.
-- А... -- снова сказал Форд, думая, что такое
убедительное может следовать за буквой "А".
Великан выдал целое предложение, которое было достаточно
убедительным, и начиналось с буквы "А".
-- А я телохранитель мистера Дезиато, -- сказал он, -- и я
отвечаю за его тело, а за твое нет, так что забери его отсюда,
пока оно не попортилось.
-- Нет, подожди, -- сказал Форд.
-- Чего нет? -- взревел телохранитель. -- Чего подожди?
Мистер Дезиато никого не принимает.
-- Ну ладно, но может быть, ты дашь и ему сказать, что он
об этом думает?
-- Он никого не принимает.
Форд бессильно взглянул на Жармрака и был вынужден
признать, что телохранитель, увы, прав. Дезиато не проявил
никаких признаков интереса к жизни, не говоря уже об остром
интересе к благосостоянию Форда.
-- Но почему? -- спросил Форд. -- Что с ним стряслось?
Телохранитель объяснил.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 21:00 |
Darren Hayes | Глава 17 |
ru |
Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом
отмечает, что "Зона Бедствия", рок-группа из Рассудных Дней,
что на Гагранаке, общепризнанно считается не только самой
громкой рок-группой во всей Галактике, но и вообще просто самым
громким шумом. Их поклонники едины во мнении, что наилучший
аудиоэффект достигается при прослушивании концерта из большого
железобетонного бункера, расположенного примерно в полусотне
километров от сцены. Сами музыканты во время концертов играют
на своих инструментах с помощью дистанционного управления с
борта космического корабля, лежащего на орбите вокруг планеты
-- чаще, правда, вокруг совсем другой планеты.
Их песни в основном очень просты, и своядтся к очень
традиционной схеме: мальчик встречает девочку под серебряной
луной, а луна потом возьми да и взорвись ни с того ни с
сего.
Многие планеты запретили их концерты, некоторые из
соображений высокого искусства, а большинство -- потому, что
работа аудиосистем группы вступала в противоречие с местными
договорами по ограничению стратегических вооружений.
Это, тем не менее, не снизило их доходов от дальнейшего
расширения границ гиперматематики. Их главный
бухгалтер-исследователь не так давно получил титул профессора
неоматематики в Максимегалонском университете, в знак признания
его заслуг по развитию как общей, так и специальной теорий
налогообложения группы "Зоны Бедствия", в которых он
доказывает, что ткань пространственно-временного континуума не
только изрядно повытерлась, но и вообще лишена основы.
Форд, спотыкаясь, добрался до столика, за которым сидели
Зафод, Артур и Триллиан в ожидании начала представления.
-- Нужно закусить, -- сказал он.
-- Ну что, Форд, -- сказал Зафод, -- поговорил ты с
оралой?
Форд странно покрутил головой.
-- С Жармраком? Ну... да, вроде как поговорил.
-- Что он сказал?
-- В общем, немного... Он... того...
-- Чего?
-- Он умер на год, чтобы уладить проблемы с налогами.
Дайте сесть.
Он уселся.
Подошел официант.
-- Желаете меню? -- спросил он. -- Или познакомитесь с
Фирменным Блюдом?
-- А? -- сказал Форд.
-- А? -- сказал Артур.
-- А? -- сказала Триллиан.
-- Круто, -- сказал Зафод. -- Давай сюда свой деликатес.
Деликатничать с ним мы не будем.
В маленькой комнате в одном из лучей Ресторана некто
высокий, худой, и костлявый чуть отодвинул штору на окне и в
лицо ему глянуло забвение.
Это лицо не было красивым, возможно, потому, что забвение
столько раз глядело в него. Начать с того, что оно было слишком
длинным, глаза и щеки слишком глубоко запали, губы были слишком
тонкими, и когда они раздвигались, зубы между ними блестели,
как только что начищенная каминная решетка. Руки, которые
держали штору, тоже были длинные и тонкие. И холодные. Они едва
касались складок шторы, и казалось, что если их владелец не
будет следить за ними, словно коршун за куропатками, они сами
по себе отползут в сторонку, и там сделают что-нибудь, о чем не
принято говорить в приличном обществе.
Он опустил штору, и жуткий свет, игравший на его
физиономии, отправился поиграть в каком-нибудь месте
поздоровее. Он прошелся по своей комнате, словно хищник,
вышедший облегчиться, и уселся на стул у столика на трех
ножках. Он просмотрел несколько страниц свежих приколов.
Прозвенел звонок.
Он отбросил тонкую пачку листков и встал. Его руки
прошлись по отдельным перышкам из миллиона разноцветных
перышек, которыми был украшен его пиджак, и он вышел.
В зале Ресторана притушили огня, оркестр убыстрил темп,
узкий луч света упал на проход из-за занавеса к сцене в центре
зала.
По нему шел некто высокий, худой, костлявый, одетый в
радужный пиджак. Он взбежал на сцену, подскочил к микрофону,
одним движением тонкой длинной руки выхватил его из стойки и
несколько мгновений стоял, кланяясь налево и направо, принимая
аплодисменты, и демонстрируя всем присутствующим свою каминную
решетку. Он помахал своим близким друзьям в зале -- хотя их там
не было -- и подождал, пока аплодисменты утихнут.
Он поднял руку и улыбнулся. Его улыбка шла не только от
уха до уха, но, казалось, еще и выступала за естественные
границы его лица.
-- Спасибо, дамы и господа! -- крикнул он. -- Большое
спасибо! Благодарю вас.
Он подмигнул.
-- Дамы и господа, -- сказал он. -- Как мы знаем, к
настоящему моменту Вселенная существует уже более ста
семидесяти тысяч миллионов миллиардов лет, а ее конец настанет
через немногим более получаса. Итак, добро пожаловать в
Маккосмикс, Ресторан "Конец Вселенной"!
Он махнул рукой, чем вызвал очередной взрыв аплодисментов.
Еще раз взмахнув рукой, он оборвал его.
-- Я ваш хозяин на сегодня, -- сказал он, -- меня зовут
Макс Квордлиплен.
(Все и так это знали, представления в Ресторане были
известны во всей обитаемой Галактике, но он сделал это просто
для того, чтобы дать аудитории возможность поаплодировать.)
-- Я только что вернулся с самого самого самого что ни на
есть противоположного конца времен, куда меня пригласили
выступить в Большом Трахбургер-Баре. И это был замечательный
вечер, дамы и господа, а сегодня я с вами, и мы вместе будем
переживать величайшее событие -- Конец Самой Истории!
Взрыв аплодисментов стих, когда свет в зале притушили еще
больше. На каждом столике сами собой зажглись свечи, и это
вызвало восхищенный вздох всех собравшихся. Они превратили зал
в скопление нервных огоньков и дрожащих теней. По залу побежал
шепоток, а золотой купол над ними становился все прозрачнее,
прозрачнее...
Макс заговорил тише:
-- Итак, дамы и господа: -- свечи горят, оркестр
наигрывает что-то мягкое, и защищенный силовым полем купол
медленно тает, и мы оказываемся под небом, полным света
набухших звезд. Я предвижу сегодня славный вечерний
апокалипсис.
Даже едва слышное треньканье оркестра стихло, когда на
публику опустилось облако тяжелого шока при виде того, что еще
не все из присутствующих видели.
Чудовищный, мертвенный свет хлынул в зал,
-- жуткий свет,
-- распухший, гноящийся свет,
-- свет, от которого стошнило бы всех чертей в аду.
Вселенная близилась к концу.
Несколько нескончаемых мгновений Ресторан бесшумно
скользил сквозь бушующую пустоту. Затем Макс снова заговорил.
-- Специально для тех, кто надеялся увидеть свет в конце
туннеля, -- сказал он. -- Вот он!
Оркестр врезал марш.
-- Благодарю вас, дамы и господа, -- вскричал Макс, -- я
снова буду с вами через несколько минут, а пока я оставляю вас
на милость крайне любезного мистера Рэга Аннигили. Рэг Аннигили
и его Катаклизмик-Бэнд! Аплодисменты, дамы и господа, встретим
Рэга и мальчиков!
В небесах продолжалась агония Вселенной.
Послышалось несколько неуверенных хлопков, к которым в
конце концов присоединился весь зал, и все снова задвигались, и
продолжили разговоры. Макс пошел в обход зала, отпуская
шуточки, взрываясь смехом, зарабатывая на жизнь.
К Зафоду Библброксу подошло большое жирное четвероногое,
отдаленно напоминающее корову, с большими печальными глазами,
маленькими рожками, и почти заискивающей улыбкой на губах.
-- Добрый вечер, -- промычало оно, и тяжело опустилось на
корточки. -- Я Фирменное Блюдо. Могу ли я предложить вам себя?
-- Оно тяжело вздохнуло, мирно посмотрело на всех, и поудобнее
расставило передние ноги.
Его взгляд встретился со взглядами Артура и Триллиан,
полных испуганного недоумения, взглядом Форда Префекта, полным
абсолютного спокойствия, и взглядом Зафода Библброкса, полным
жгучего голода.
-- Может быть, кусочек грудинки? -- предложило Фирменное
Блюдо. -- Тушеной в белом винном соусе?
-- Э-э... твоей грудинки? -- шепот Артура был
звуковым аналогом его взгляда.
-- Ну разумеется, моей грудинки, сэр, -- укоряюще
промычало Фирменное Блюдо. -- Чью же еще я вправе предлагать?
Зафод вскочил на ноги и принялся, облизываясь, ощупывать
грудинку Фирменного Блюда.
-- Окорок тоже очень хорош, -- бормотало Блюдо. -- Я много
двигалось, и хорошо питалось, так что в нем очень много
качественного мяса. -- Оно мелодично фыркнуло, срыгнуло жвачку,
пожевало ее, и снова проглотило.
-- Может быть, рагу из вырезки? -- добавило оно.
-- Ты хочешь сказать, что это животное в самом деле хочет,
чтобы мы его съели? -- шепотом спросила Триллиан у Форда.
-- Я? -- удивился Форд. Глаза его полностью остекленели.
-- Я вообще ничего не хочу сказать.
-- Но это же абсолютно ужасно, -- вскричал Артур, --
никогда не слышал ничего противнее!
-- В чем проблема, землянин? -- спросил Зафод, перемещая
внимание на окорок Блюда.
-- Но я не хочу есть животное, которое стоит передо мной,
и приглашает меня его съесть, -- сказал Артур. -- Это жестоко.
-- Лучше, чем есть животное, которое не хочет, чтобы его
съели, -- заметил Зафод.
-- Не в том дело, -- возразил Артур. Потом он подумал над
словами Зафода. -- Ладно, -- сказал он, -- может быть, дело
именно в этом. Мне все равно, я не хочу об этом думать сейчас.
Я просто... э...
Вселенная корчилась над ними в предсмертнах судорогах.
-- Я лучше закажу шпинат, -- пробормотал Артур.
-- Могу ли я обратить ваше внимание на печень? -- спросило
животное, -- она уже должна стать жирной и нежной. Я себя
насильно раскармливало последние несколько месяцев.
-- Шпинат, -- твердо сказал Артур.
-- Шпинат? -- переспросило животное, неодобрительно
уставившись на Артура.
-- Ты собираешься сказать мне, что шпинат брать не стоит?
-- Что ж, -- сказало животное, -- я встречало много
овощей, мнение которых по этому поводу отличалось от вашего.
Именно поэтому решили раз и навсегда покончить с этой
запутанной проблемой и вывести животное, которое на самом деле
хочет, чтобы его съели, и может четко и ясно сказать об этом. И
это я.
Оно отвесило очень короткий поклон.
-- Стакан воды, пожалуйста, -- сказал Артур.
-- Слушай, -- сказал Зафод, -- мы есть хотим, а не спорить
по поводу диетических блюд. Четыре больших бифштекса, с кровью,
и побыстрее. Мы не ели последние пятьсот семьдесят шесть тысяч
миллионов лет.
Фирменное Блюдо с трудом поднялось. Оно мелодично рыгнуло.
-- Хороший выбор, сэр, если можно так выразиться. Хорошо,
а теперь я пойду и застрелюсь.
Оно повернулось, и дружески подмигнуло Артуру.
-- Не волнуйтесь, сэр, -- сказало оно. -- Я буду очень
гуманно.
И неторопливо потрусило в направлении кухни.
Через несколько минут официант подал четыре огромных
дымящихся бифштекса. Зафод и Форд вгрызлись в них без всяких
колебаний. Триллиан посмотрела на них, пожала плечами, и
принялась за свою порцию.
Артур уставился на них, чувствуя, что его подташнивает.
-- Землянин, -- спросил Зафод, мерзко ухмыляясь той
физиономией, которая не была занята поглощением бифштекса, --
что тебя гложет?
И оркестр снова врезал марш.
Воздух был полон веселой болтовни, смесью экзотических
запахов невиданных растений, изысканной еды и весьма коварных
напитков. На бесконечное число миль вокруг бушевал последний
космический шторм, готовясь к ошеломляющей кульминации.
Взглянув на часы, Макс восторженно выскочил на сцену.
-- А теперь, дамы и господа, -- сверкнул он своей каминной
решеткой, -- скажите мне, все ли вы прекрасно проводите время?
-- Да, -- крикнули те, кто всегда кричит "Да", если
конфераньсе спрашивает их, хорошо ли они проводят время.
-- Отлично, -- с энтузиазмом воскликнул Макс, -- просто
отлично. И сейчас, когда фотонные бури срывают последние облака
с красных горячих звезд, готовясь разорвать их на маленькие
клочочки, я знаю, что вы готовы насладиться вместе со мной тем,
что, я точно знаю, будет нашим самым большим и последним
впечатлением.
Он помолчал. И снова блеснул улыбкой.
-- Поверьте, дамы и господа, -- сказал он, -- после этого
никаких впечатлений уже не будет.
Он снова сделал паузу. Сегодня он как никогда рассчитал
ритм своего выступления. Раз за разом он говорил это, из вечера
в вечер. Не то чтобы слово вечер что-то значило сейчас,
у конца времен. Сейчас было только бесконечным повторением
одного и того же последнего момента, в который Ресторан
качнется и рухнет за грань края времени -- и вернется обратно.
В этот вечер, тем не менее, все шло даже лучше обычного, и
аудитория была послушна движениям его болезнненных пальцев. Его
голос стал тише. Теперь он почти шептал, и посетителям
приходилось напрягаться, чтобы расслышать его.
-- Это, -- сказал он, -- на самом деле абсолютный конец,
последняя жуткая катастрофа, в которой исчезает все
многообразие творения. Это, дамы и господа, и есть пресловутый
Черный День.
Он еще понизил голос. В наступившей тишине муха не
осмелилась бы даже кашлянуть.
-- После этого, -- сказал он, -- нет ничего. Пустота.
Пропасть. Забвение. Абсолютное ничто...
Его глаза сверкнули -- или блеснули?
-- Нет ничего... -- конечно, кроме тележки со сладостями,
и прекрасных альдебаранских ликеров!
Оркестр поддержал его короткой бравурной мелодией. Лучше
бы они этого не делали, подумал он. Ему это не было нужно, он
был артистом высшего класса. Он сам владел своими слушателями,
как музыкальным инструментом. А они облегченно смеялись. Он
продолжал.
-- И единственный раз, -- бодро вскричал он, -- вам не
придется беспокоиться о похмелье на следующее утро -- потому
что следующего утра не будет!
Он снова широко улыбнулся счастливым, сияющим посетителям.
Он взглянул на небо, которое продолжало свое собственное
ежевечернее выступление, но всего на долю секунды. Он полагался
на него, как один профессионал полагается на другого.
-- А теперь, -- сказал он, расхаживая по сцене, -- я
рискну несколько притушить ваше чудесное чувство обреченности и
бесцельности, царящее здесь сегодня вечером, и представлю
несколько групп, присутствующих на нашем празднике.
Он вынул из кармана бумажку.
-- Есть ли здесь -- он поднял руку, чтобы успокоить
аплодисменты, -- Есть ли здесь компания из Занселквейзерского
клуба любителей бриджа имени Фламмариона из-за
Вортвойда-на-Кверне? Они здесь?
За столиками где-то сзади поднялся дикий приветственный
шум, но он не обратил на него внимания. Он сделал вид, что
напряженно вглядывается в зал, пытаясь найти их.
-- Они здесь? -- еще раз спросил он, чтобы вызвать больше
шума, и это ему удалось.
-- А, вот они. Ну что, последние ставки, ребята, и не
шельмовать, это очень торжественный момент.
Он жестом прервал смех слушателей.
-- А есть ли здесь, есть ли здесь... компания младших
богов из Залов Асгарда?
Справа от сцены раздался удар грома. Через зал пролетела
молния. Несколько волосатых мужчин в шлемах выглядели очень
довольными собой, и подняли кубки, приветствуя Макса.
Из бывших, подумал он.
-- Осторожнее с молотом, сэр, -- сказал он.
Они снова проделали трюк с молнией. Макс улыбнулся им
самой тонкогубой из своих тонкогубых улыбок.
-- В-третьих, -- продолжал он, -- представители Движения
молодых консерваторов с Сириуса Б, они здесь?
Компания прекрасно одетых молодых псов прекратила
перекидываться шариками из хлебного мякиша, и стала бросать их
на сцену. Они лаяли и нечленораздельно рычали.
-- И наконец, -- сказал Макс, взмахом руки успокаивая
посетителей и напуская на себя серьезный вид, -- наконец, в
зале должна быть группа последователей, очень преданных
последователей, учения о Втором Пришествии Великого Пророка
Зарквона.
Их было около двадцати, и они сидели у самой сцены, одетые
в самую простую одежду, пили минеральную воду, и не разделяли
общего веселья. Они презрительно замигали, когда прожектор
осветил их.
-- Вот они, сидят и ждут. Он сказал, что придет снова, и
заставил вас ждать так долго, что давайте попросим его
поторопиться, ребята, потому что у него осталось только восемь
минут!
Последователи Зарквона сидели с каменными лицами, не
обращая внимания на взрыв хохота вокруг них.
Макс остановил хохот.
-- Нет, но если серьезно, друзья, если серьезно, то я не
хотел вас обидеть. В самом деле, нельзя смеяться над глубокими
убеждениями, так что, пожалуйста, аплодисменты Великому Пророку
Зарквону...
Посетители вежливо похлопали.
-- ...куда бы он ни делся!
Он послал каменнолицым зарквонианам воздушный поцелуй, и
вернулся в центр сцены.
Он схватил высокий стул и уселся на него.
-- И все равно просто чудесно, -- продолжал он, -- что мы
все здесь сегодня собрались -- разве нет? Да, просто чудесно.
Потому что я знаю, что многие из вас приходят сюда снова и
снова, и я знаю, что это просто здорово, приходят сюда, чтобы
увидеть этот окончательный конец всего сущего, а потом
возвращаются в свои времена... создают семьи, борются за
улучшение общества, ведут страшные войны за свои убеждения... и
это позволяет надеяться на светлое будущее всей жизни во
Вселенной. Вот только все мы знаем, -- он указал на потолок, --
что этого будущего у нее нет...
Артур повернулся к Форду. Ему еще не удалось окончательно
свыкнуться с этим местом.
-- Слушай, но ведь если Вселенной пришел конец, -- сказал
он, -- то мы исчезнем вместе с ней, разве нет?
Форд уставился на него. В его взгляде булькало три
Всегалактических "Мозгобойных", что не придавало ему
устойчивости.
-- Да нет, -- сказал он, -- вот слушай, -- сказал он, --
как только ты входишь в эту забегаловку, ты сразу попадаешь в
прочную, защищенную силовым полем, временную петлю. Я думаю.
-- А, -- сказал Артур. Он снова сконцентрировался на
тарелке супа, которую ему удалось выпросить у официанта взамен
бифштекса.
-- Слушай, -- сказал Форд. -- Сейчас объясню.
Он схватил со стола салфетку и безуспешно попытался ее
свернуть.
-- Слушай, -- повторил он, -- представь себе, что эта
салфетка -- темпоральная Вселенная, ясно? А эта ложка --
рабочая волна хроновода в преобразователе материи, ясно...
Последняя фраза отняла у него немало сил и времени, а
Артуру очень не хотелось прерывать его.
-- Это моя ложка, -- сказал он.
-- Ладно, -- сказал Форд, -- представь, что эта
ложка... -- он нашел маленькую деревянную ложечку в судке с
соусом, -- эта ложка... -- но схватить ее ему не удалось, --
нет, лучше эта вилка...
-- Оставь мою вилку в покое! -- заорал Зафод.
-- Ладно, -- сказал Форд. -- Ладно, ладно, ладно. Ну
почему бы тогда не сказать... почему бы тогда не сказать, что
этот бокал -- темпоральная Вселенная...
-- Который, тот, что ты только что смахнул на пол?
-- Я его смахнул?
-- Да.
-- Ладно, -- сказал Форд. -- Забудем. Я хочу сказать... я
хочу сказать... Слушай, для начала -- ты знаешь, как началась
Вселенная?
-- Наверно, нет, -- сказал Артур, который уже пожалел, что
завел этот разговор.
-- Ладно, -- сказал Форд. -- Представь. Себе. Вот. Берешь
эту ванну. Вот. Большую круглую ванну. А сделана она из черного
дерева.
-- А где я ее возьму? Черное дерево исчезло вместе с
Землей.
-- Неважно.
-- Это ты всегда говоришь.
-- Слушай меня.
-- Ладно.
-- Берешь эту ванну, понял? Представь себе, что ты берешь
эту ванну. И она из черного дерева. И в форме конуса.
-- Конуса? -- спросил Артур. -- Кому нужна ванна в
форме...
-- Шшшш! -- сказал Форд. -- В форме конуса. И вот что ты с
ней делаешь, понял: ты ее наполняешь чистым белым песком,
понял? Или сахарным песком. Чистым белым песком и/или сахаром.
Чем угодно. Неважно. Сахар сойдет. А когда ты ее наполнишь, ты
выдергиваешь пробку... ты меня слушаешь?
-- Слушаю.
-- Ты выдергиваешь пробку, и все это высыпается,
высыпается такими завихрениями, из дырки.
-- Понятно.
-- Ничего тебе не понятно. Абсолютно ничего тебе не
понятно. Я еще не добрался до хитрого места. Хочешь, расскажу,
в чем хитрость?
-- Расскажи, в чем хитрость.
-- Сейчас я тебе расскажу, в чем хитрость.
Форд подумал немного, пытаясь вспомнить, в чем же была
хитрость.
-- Хитрость, -- сказал он, -- вот в чем. Ты снимаешь все
это на пленку.
-- Хитро, -- согласился Артур.
-- У тебя есть камера, и ты снимаешь все это на пленку.
-- Хитро.
-- Это еще не хитрое место. А вот и хитрое место, теперь я
вспомнил, в чем же хитрость. Хитрость в том, что ты теперь
прокручиваешь пленку... задом наперед!
-- Задом наперед?
-- Именно. То, что ты прокручиваешь ее задом наперед, это
и есть хитрое место. Ну вот, а потом ты просто сидишь и
смотришь, как все, что было в этой ванне просто как бы
вливается в нее обратно через дырку, и завихряется, и
постепенно снова ее заполняет. Понял?
-- Так и началась Вселенная? -- спросил Артур.
-- Нет, -- сказал Форд, -- но это отличный вид отдыха.
Он потянулся за своим бокалом.
-- Где мой бокал? -- спросил он.
-- На полу.
-- А...
Оттолкнув задом стул, чтобы полезть под стол за стаканом,
Форд едва не сбил с ног маленького зеленого официанта, который
подошел к столу с телефоном в руках.
Форд извинился, и принялся объяснять официанту, что это
произошло только потому, что он был неимоверно пьян.
Официант сказал, что все в порядке, и что он прекрасно
понимает Форда.
Форд поблагодарил официанта за его снисходительность,
попытался потянуть его за чубчик, промахнулся сантиметров на
двадцать, и соскользнул под стол.
-- Мистер Зафод Библброкс? -- осведомился официант.
-- Ну да, а что? -- Зафод отвел взгляд от третьего
бифштекса.
-- Вас к телефону.
-- Что?
-- Вас к телефону, сэр.
-- Меня? Здесь? А кто знает, что я здесь?
Одна из его голов бешено озиралась. Другая влюбленно
смотрела на бифштекс.
-- Прости, я продолжу, ладно? -- спросила она, и вгрызлась
в мясо.
За ним теперь охотилось столько народу, что он просто
сбился со счета. Ему не следовало появляться с таким шумом,
подумал он. А почему нет, черт побери, подумал он. Откуда ты
узнаешь, что ты весело проводишь время, если тебя никто не
видит?
-- Может, кто-то сообщил в Галактическую полицию? --
сказала Триллиан. -- Все видели, как ты вошел.
-- Ты хочешь сказать, что они собрались арестовать меня по
телефону? -- сказал Зафод. -- Может быть. Я становлюсь очень
опасен, когда меня прижмут в угол.
-- Точно, -- послышалось из-под стола, -- смываешься так
быстро, что начинается наводнение.
-- У нас что сегодня, Судный День? -- рявкнул Зафод.
-- А он тоже будет? -- занервничал Артур.
-- Лично я не тороплюсь, -- пробормотал Зафод. -- Ладно,
так кто этот тип на том конце? -- Он пнул Форда. -- Эй,
вылезай, ты можешь мне понадобиться.
-- Я не знаком лично, -- сказал официант, -- с
металлическим господином, которого вы имеете в виду, сэр...
-- Металлическим?
-- Да, сэр.
-- Ты сказал "металлическим"?
-- Да, сэр. Я сказал, что не знаком лично с металлическим
господином, которого вы имеете в виду...
-- Ладно, ладно, дальше давай!
-- ...но он сообщил мне, что его ожидание вашего
возвращения длилось довольно много миллионолетий. Кажется, вы
отбыли отсюда несколько поспешно.
-- Отбыли отсюда? -- сказал Зафод. -- Что за
новости? Мы только что прибыли сюда.
-- Несомненно, сэр, -- настаивал официант, -- но до того,
как вы прибыли сюда, сэр, как я понимаю, вы отбыли отсюда.
Зафод обдумал это сначала одной головой, потом другой.
-- Ты хочешь сказать, -- спросил он, -- что прежде чем
прибыть сюда, мы отбыли отсюда?
Ну и вечерок выдался, подумал официант.
-- Именно, сэр, -- сказал он.
-- Тебе надо платить своему психиатру вдвое больше, --
посоветовал Зафод.
-- Нет, погодите минуту, -- сказал Форд, снова всплывая на
уровень стола, -- где конкретно здесь?
-- Если быть абсолютно конкретным, сэр, это вторая планета
система Жабулона.
-- Но мы отбыли оттуда, -- возразил Зафод. -- Мы
отбыли оттуда и прибыли в Ресторан "Конец Вселенной".
-- Да, сэр, -- ответил официант, почувствовав, что попал в
привычную колею. -- На обломках первого построили последний.
-- А, -- воскликнул Артур, которому вдруг все стало ясно,
-- так мы двигались не в пространстве, а во времени.
-- Слушай, ты, недоразвитый обезьяний сын, -- вмешался
Зафод, -- полезай обратно на дерево, а?
Артур решил, что с него хватит.
-- А пошел бы ты завязал свои головы узелком,
четырехглазый, -- заявил он.
-- Что вы, -- обратился официант к Зафоду, -- ваша
обезьянка абсолютно права, сэр.
Артура обуяла такая ярость, что он мог только заикаться, и
ему не удалось сказать что-нибудь в ответ, или вообще
что-нибудь.
-- Вы переместились вперед... думаю, на более чем пятьсот
семьдесят шесть тысяч миллионов лет, оставаясь на одном и том
же месте, -- объяснил официант. Он улыбнулся. У него было
великолепное чувство, что он наконец пробрался через все
хитросплетения сегодняшнего вечера.
-- Все! -- заявил Зафод. -- Понял. Я сказал компьютеру,
что мы хотим попасть в ближайшее место, где можно поесть, и
именно это он с нами и проделал. Плюс-минус пятьсот семьдесят
шесть тысяч миллионов лет, а с места мы и не сдвинулись. Хитро.
Они все согласились, что это действительно было хитро.
-- Но тогда, -- спросил Зафод, -- кто этот тип у телефона?
-- А что случилось с Марвином? -- спросила Триллиан.
Зафод схватился за головы.
-- Андроид-Параноид! Я оставил его слоняться по
Жабулону-Б.
-- Когда это было?
-- Думаю, э-э... пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов
лет назад, -- сказал Зафод. -- Ладно, давай сюда устройство,
Начальник Тарелок.
Брови маленького официанта попытались спрятаться в его
волосах.
-- Простите, сэр? -- сказал он.
-- Официант, телефон, -- пояснил Зафод, и грубо отобрал
телефон. -- Диву даешься: вы, ребята, такие убогие, что вам
впору милостыню просить.
-- Несомненно, сэр.
-- Эй, Марвин, это ты? -- кричал Зафод в трубку. -- Как
дела, дружище?
Последовала долгая тишина, после которой из трубки
послышался далекий низкий голос.
-- Мне кажется, вы должны знать, что я в глубокой
депрессии, -- сказал он.
Зафод накрыл трубку ладонью.
-- Это Марвин, -- сказал он.
-- Слушай, Марвин, -- крикнул он в трубку, -- мы тут
отлично проводим время. Еда, вино, чуть до драки не дошло, и
Вселенная сейчас грохнется. Ты где?
Снова тишина.
-- Не стоит притворяться, что я вас интересую, -- наконец
сказал Марвин. -- Я прекрасно знаю, что я просто ущербный
робот.
-- Ладно, ладно, -- сказал Зафод. -- Так где тебя найти?
-- Полный назад, Марвин, -- так мне говорят --
открой шлюз номер три, Марвин. Марвин, подними, пожалуйста,
этот листок. Поднять этот листок! Вот он я, мозг величиной
с планету, а меня просят...
-- Да-да, -- в голосе Зафода полностью отсутствовало
сочувствие.
-- Но я уже привык к тому, что меня унижают, -- ныл
Марвин. -- Я могу даже пойти и засунуть голову в ведро с водой,
если хотите. Хотите, я засуну голову в ведро с водой? Оно у
меня с собой. Подождите минуту.
-- Эй, Марвин, -- попытался остановить его Зафод, но было
уже поздно. Из трубки послышалось звяканье и плеск.
-- Что он говорит? -- спросила Триллиан.
-- Ничего, -- ответил Зафод. -- Он позвонил, только чтобы
устроить головомойку.
-- Вот, -- снова сказал Марвин в трубку. В голосе его
появилось непривычное бульканье. -- Теперь вы довольны,
надеюсь?
-- Конечно, конечно, -- сказал Зафод, -- ты нам скажешь,
наконец, где тебя найти?
-- Я в гараже, -- сказал Марвин.
-- В гараже? Что ты там делаешь?
-- Мою машины, что еще можно делать в гараже?
-- Ладно, жди там, мы сейчас придем.
Одним движением Зафод вскочил на ноги, бросил трубку, и
написал на счете "Жармрак Дезиато".
-- Пошли, ребята, -- сказал он. -- Марвин в гараже.
Заберем его.
-- Что он делает в гараже? -- спросил Артур.
-- Моет машины, что же еще? Маленький и глупый.
-- А Конец Вселенной? Мы же его пропустим.
-- Я его видел. Ерунда, -- сказал Зафод, -- просто Харт
Йолшоб.
-- Что?
-- Большой Трах наоборот. Пошли скорее, шевелитесь.
Мало кто обратил на них внимание, когда они пробирались к
выходу. Всеобщее внимание было приковано к тому, что
происходило в небесах.
-- Вот в том углу очень интересное явление, -- говорил
Макс, -- в верхней левой части неба. Если присмотреться, вы
увидите, как звездная система Гастромил разлетается на
маленькие ультрафиолетовые кусочки. Есть здесь кто-нибудь с
Гастромила?
Несколько одиноких и очень неуверенных выкриков "Да"
послышались откуда-то сзади.
-- Ну что ж, -- улыбнулся им Макс, -- во всяком случае,
уже поздно беспокоиться, не забыли ли вы выключить газ на
кухне.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 20:59 |
Darren Hayes | Глава 18 |
ru |
Огромное фойе было почти пустым, но для размашистой
траектории Форда в нем все равно не хватало места.
Зафод схватил его за руку, и, после серии толчков, ему
удалось втолкнуть Форда в кабинку у стены.
-- Что ты с ним делаешь? -- спросил Артур.
-- Отрезвляю, -- ответил Зафод, и бросил в щель монетку.
Замигали огоньки, и Форда окутало облако разноцветных газов.
-- Привет, -- сказал Форд, выходя из кабинки, -- куда
направляемся?
-- В гараж, пошли скорее.
-- Смотри, кабинка персональной хронопортации, -- сказал
Форд. -- Можно вернуться прямо на Золотое Сердце.
-- Ага, только я охладел к этому кораблю. Пусть с ним
развлекается Зарнивуп, а я не желаю играть в его игры.
Посмотрим, что здесь есть.
Счастливый вертикальный транспортер корпорации Сириус
Кибернетикс опустил их глубоко под Ресторан. Им доставило
большое удовольствие то, что кто-то уже поработал над этим
лифтом, и он не старался осчастливить их по дороге.
Внизу двери лифта открылись и впустили в кабину поток
холодного воздуха.
Первое, что они увидели, выйдя из лифта -- длинная
бетонная стена, а в ней пятьдесят дверей в пятьдесят туалетов,
приспособленных для пятидесяти наиболее распространенных форм
жизни. Тем не менее, пахло в нем именно так, как пахнет в любом
другом гараже Галактики во всей истории гаражей, то есть, в
основном, крайней спешкой.
Они свернули за угол и оказались на движущемся мостике,
который пересекал огромную пещеру гаража. Его дальний конец
терялся в полумраке.
Гараж был разделен на множество отделений, и в каждом
стоял космический корабль, чей владелец наверху развлекался
зрелищем агонии Вселенной. Корабли были разного класса -- тут
простая серийная модель, а там -- огромный сияющий лимурабль,
игрушка для миллионеров.
В глазах Зафод, когда он проходил мимо, загорелось нечто,
что могло быть, а могло и не быть, алчностью. Впрочем, будем
откровенны -- это была именно алчность.
-- Вон он, -- сказала Триллиан. -- Марвин... вон там.
Они поглядели туда, куда она указывала. С трудом смогли
они разглядеть металлическую фигурку, безрадостно возившую
тряпкой по корпусу огромного серебряного суперлайнера.
Через равные промежутки с мостика опускались полые
прозрачные трубы. Зафод ступил в одну из них и плавно опустился
на пол. Остальные последовали за ним. Когда Артур Дент
впоследствии вспоминал свои похождения, ему всегда казалось,
что это единственное приятное впечатление из всех его
странствий по Галактике.
-- Марвин, -- вскричал Зафод, подскочив к роботу. -- Как
же я рад тебя видеть!
Марвин обернулся. Насколько это возможно для
металлического лица выразить упрек, оно его выразило.
-- Нет, не рад, -- сказал он. -- Мне никто не рад.
-- Как хочешь, -- сказал Зафод и отвернулся, осматривая
корабли. Форд пошел за ним.
Так что к Марвину подошли только Триллиан и Артур.
-- Да нет, мы действительно рады, -- сказала Триллиан и
потрепала его по плечу, что ему сразу же активно не
понравилось.
-- Тебе пришлось так долго нас ждать.
-- Пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов три тысячи
пятьсот семьдесят девять лет, -- сказал Марвин. -- Я считал.
-- Ну, вот и мы, -- сказала Триллиан, чувствуя, и, по
мнению Марвина, совершенно справедливо, что эта фраза звучит
несколько глупо.
-- Первые десять миллионов лет были самыми тяжелыми, --
сказал Марвин, -- а вторые десять миллионов лет были тоже
самыми тяжелыми. Третьи десять миллионов лет были просто
ужасны. После этого наступило что-то совершенно кошмарное.
Он сделал достаточно длинную паузу, чтобы Триллиан и Артур
почувствовали, что он ждет, пока они что-нибудь скажут, и, не
дождавшись, продолжал:
-- На этой работе постоянно встречаешься с новыми людьми.
И это ужасно угнетает, -- сказал он, и снова замолчал.
Триллиан кашлянула.
-- А что...
-- Сорок миллионов лет назад у меня был последний приятный
разговор, -- продолжал Марвин.
Снова помолчал.
-- А что...
-- С кофеваркой.
Снова пауза.
-- Нам...
-- Вам не очень нравится беседовать со мной, да? -- низким
безнадежным голосом проговорил Марвин.
И Триллиан повернулась к Артуру.
--------------------------------------------------------------
Форд отошел в сторону, и нашел одну вещь, которая ему
очень понравилась. Если быть более точным, несколько таких
вещей.
-- Зафод, -- сказал он тихо, -- ты только взгляни на эти
тачки...
Зафод взглянул, и они ему приглянулись.
То судно, перед которым они стояли, было довольно
маленьким, но крайне необычным, и сильно смахивало на игрушку
для миллионеров. С виду вроде бы ничего особенного. Оно было
похоже на бумажного голубя длиной метров шести, только
сделанного не из бумаги, а очень тонкой и очень прочной фольги.
На корме была небольшая рубка на двоих. Корабль был оснащен
двигателем на прелестных кварках, а он не позволял развивать
очень большую скорость. Зато у корабля был тепловод.
Тепловод весит около двух тысяч миллиардов тонн, и
устанавливается в черной дыре, помещенной в электромагнитное
поле примерно посередине корабля. Он позволяет подойти на
несколько миль к желтому солнцу, чтобы покататься на солнечных
вспышках, поднимающихся с него.
Катание на вспышках -- один из самых экзотических и
возбуждающих видов спорта, и те, кто осмеливается им
заниматься, и имеет на это достаточно средств, входят в круг
самых знаменитых людей в Галактике. Разумеется, это
умопомрачительно опасно -- те, кто не сгорает во вспышке,
неминумо погибают от сексуального истощения во время
Послевспышечных Оргий клуба "Дедал".
Форд и Зафод поглядели и пошли дальше.
-- А эта крошка, -- сказал Форд, -- звездный карт... Вон
тот, оранжевый, с черным бампером?
И звездный карт тоже был небольшим -- и к тому же его не
стоило называть звездным, потому что единственное, чего он не
мог -- это летать между звездами. Это был просто спортивного
вида жучок для полетов с планеты на планету, но форму ему
придали такую, чтобы казалось, что он способен на нечто
большее. И это удалось. Они пошли дальше.
Дальше стоял огромный роскошный лимурабль. Очевидно, его
строили с единственной целью -- заставить соседей задохнуться
от зависти. И цветом, и роскошью отделки он ясно говорил: "Мой
хозяин не только достаточно богат, чтобы позволить себе меня,
он еще достаточно богат, чтобы не принимать меня всерьез". Он
был чудовищно роскошен.
-- Нет, ты только глянь, -- сказал Зафод, --
многокластерный кварковый ход, перспулексная передача.
Наверняка делали на заказ на Лазлар Лириконе.
Он осмотрел каждый дюйм корабля.
-- Точно, -- сказал он. -- Инфрарозовая ящерица на
нейтринном выхлопе. Лазларская торговая марка. Стыда нет у
человека.
-- Меня однажды такая тачка обошла, неподалеку от пылевого
облака Алекса, -- заметил Форд. -- Я себе спокойно несусь на
полной скорости, а она вжик мимо меня -- и нет ее, только пыль
столбом. Нарочно не придумаешь.
Зафод уважительно присвистнул.
-- Через десять секунд после этого, -- добавил Форд, --
они врезались в третью луну Джаглан Беты.
-- Да ты что?
-- Но смотрится здорово. Летит как молния, а в управлении
-- как корова.
Форд зашел с другой стороны.
-- Эй, смотри, -- позвал он, -- а здесь на стенке целая
фреска. Взрыв звезды -- фирменная марка "Зоны Бедствия". Это,
наверно, Жармракова коляска. Козел счастливый. У них есть
песня, самая жуткая, которая кончается тем, что корабль на
автопилоте врезается в солнце. Якобы это чудо что за зрелище.
Кораблей уходит чертова куча.
Однако внимание Зафода было привлечено совсем к другому.
Он во все глаза уставился на корабль, стоявший рядом с
лимураблем Жармрака Дезиато. Оба его рта были широко открыты.
-- Вот это... -- сказал он, -- действительно слепит
глаза...
Форд взглянул. И тоже открыл рот.
Это был корабль простых, классических очертаний, словно
сплющенный лосось, метров двадцать длиной, без всяких
украшений. Но в нем было кое-что особенное.
-- Он такой...черный! -- прошептал Форд. -- Его
даже не разглядишь толком... как будто от него и свет не
отражается.
Зафод ничего не сказал. Он просто влюбился в этот корабль.
Его чернота была такой абсолютной, что просто невозможно
было сказать, насколько близко ты к нему подошел.
-- Взгляд не удержишь... -- прошептал Форд. Его проняло.
Он закусил губу.
Зафод медленно двинулся к кораблю, словно под гипнозом. Он
протянул руку и коснулся его. Рука остановилась. Он еще раз
протянул руку и потрогал корабль. Рука снова остановилась.
-- Иди потрогай, -- глухо сказал Зафод.
Форд положил руку на борт. Его рука остановилась.
-- Ничего... ничего нет? -- сказал он.
-- Видишь? -- сказал Зафод. -- Поверхность начисто лишена
трения. Обтекаемость у него...
Он повернулся, и серьезно посмотрел Форду в глаза. То
есть, одна его голова повернулась -- другая продолжала
влюбленно смотреть на корабль.
-- Что скажешь, Форд? -- сказал он.
-- Ты хочешь... -- Форд оглянулся. -- То есть... угнать
его? Думаешь, стоит?
-- Нет.
-- И я думаю, нет.
-- Все равно ведь угоним...
-- Как же не угнать...
Они еще посмотрели, и Зафод вдруг встряхнулся.
-- Тогда давай поворачивайся, -- заявил он, -- сейчас
будет Конец Вселенной, и все эти буржуи рванут сюда к своим
тачкам.
-- Зафод, -- сказал Форд.
-- Ну?
-- А как мы это сделаем?
-- Запросто, -- сказал Зафод. Он повернулся.
-- Марвин!
Медленно, мучительно, с тысячью позвякиваний и
поскрипываний, которые он научился симулировать, Марвин
повернулся, чтобы ответить на его зов.
-- Иди сюда, -- сказал Зафод. -- У нас для тебя работка.
Марвин устало подошел к ним.
-- Она мне не понравится, -- предупредил он.
-- Еще как понравится, -- ободрил его Зафод. -- У тебя
впереди новая жизнь!
-- О боже, еще одна! -- простонал Марвин.
-- Заткнись и слушай! -- прошипел Зафод. -- На этот раз
будут и развлечения, и приключения, и все такое.
-- Ужасно, -- сказал Марвин.
-- Марвин! Все, что мне от тебя нужно...
-- Вы, наверно, хотите, чтобы я открыл для вас этот
корабль?
-- А?.. Ну конечно. -- Зафод тяжело дышал. По крайней мере
три его глаза следили за входом. Время кончалось.
-- Лучше бы так сразу и сказали, чем пытаться пробудить во
мне энтузиазм, -- сказал Марвин, -- у меня его вообще нет.
Он подошел к кораблю, толкнул люк, и тот открылся.
Форд и Зафод уставились на него.
-- Не стоит благодарности, -- сказал Марвин. -- А, ее и не
было. -- И он поковылял в сторону.
Артур и Триллиан присоединились к похитителям.
-- Чем занимаемся? -- спросил Артур.
-- Погляди, -- сказал Форд. -- Погляди внутрь этого
корабля.
-- Жутчает с каждой минутой. -- Зафод нашел адекватное
выражение своим чувствам.
-- Он черный, -- сказал Форд. -- В нем все абсолютно
черное...
--------------------------------------------------------------
Тем временем Ресторан быстро близился к тому моменту,
после которого никаких моментов уже не будет.
Внимание всех посетителей было приковано к куполу, всех,
кроме телохранителя Жармрака Дезиато, который внимательно
следил за Жармраком Дезиато, и самого Жармрака Дезиато,
которому телохранитель уважительно прикрыл глаза.
Телохранитель нагнулся над телом Жармрака. Если бы тот был
жив, он бы, скорее всего, решил, что это неплохой момент
отодвинуться подальше, или даже пойти прогуляться. Его
телохранитель был одним из тех людей, которые при ближайшем
рассмотрении не становятся приятнее. Тем не менее, в силу
своего беспомощного положения, Жармрак сидел абсолютно
неподвижен.
-- Мистер Дезиато, сэр? -- прошептал телохранитель. Когда
он говорил, мускулы на его лице, казалось, начинали
проталкиваться к выходу, не особенно церемонясь.
-- Мистер Дезиато? Вы меня слышите?
Жармрак, естественно, ничего не сказал.
-- Жармрак! -- прошептал телохранитель.
Опять-таки, что было вполне естественно, Жармрак ничего не
ответил. Однако, что было сверхъестественно, он подал знак.
На столике перед ним звякнул бокал, и вилка поднялась над
тарелкой, звякнула по графину, и снова опустилась на стол.
Телохранитель удовлетворенно хрюкнул.
-- Нам пора, мистер Дезиато, -- сказал он. -- Вы же не
хотите толкаться, когда все будут выходить. Не в вашем
состоянии. Вы хотите попасть к началу следующего концерта
успокоившись и хорошенько отдохнувши. На него пришло очень
много публики. Один из наших лучших концертов. На Какрафуне.
Пятьсот семьдесят шесть тысяч и два миллиона лет тому назад. Вы
будете выступали на этом концерте.
Вилка снова поднялась в воздух, подвигалась из стороны в
сторону, словно отклоняя предложение телохранителя, и снова
упала.
-- Да ладно вам, -- сказал телохранитель, -- это будет
было просто замечательно. Все торчали. -- Его небрежность в
обращении с глаголами вызвала бы у д-ра Дана Стритменшенера
сердечный приступ, а то и инфаркт.
-- Когда черный корабль врезается в солнце, они просто
визжат от восторга, а тот, что мы приготовили для этого
концерта -- просто красавец. Будет просто жаль смотреть, как он
сгорит. Когда мы спустимся, я запущу автопилот, а мы уедем на
вашей машине. Хорошо?
Вилка снова звякнула, один раз, что означало "да", и бокал
с вином сверхъестественным образом опустел.
Телохранитель вывез каталку с телом Дезиато из Ресторана.
-- А сейчас, -- кричал Макс со сцены, -- тот момент,
которого мы все ждем! -- Он воздел руки к небу. Оркестр позади
захлебнулся в барабанной дроби и трелях синтезаторов. Макс уже
пытался доказать им, что этого делать не надо, но они заявляли,
что раз это есть в контракте, они будут строго его
придерживаться. Этим придется заняться его импрессарио, подумал
Макс.
-- Небеса закипают! -- кричал он. -- Все сущее исчезает в
ревущем водовороте! Через двадцать секунд вся Вселенная
перестанет существовать! Да прольется на нас свет
бесконечности!
В зал ворвался свет мириадов гибнущих звезд -- и в этот
момент послышался негромкий звук трубы. Макс в ярости обернулся
к оркестру, но музыканты сидели смирно, и ни у одного из них не
было в руках трубы. Вдруг на сцене рядом с ним появилось
небольшое облачко дыма, и стало расти. К звуку трубы
присоединились звуки еще нескольких труб. Макс давал это
представление уже более пятисот раз, и ничего подобного до сих
пор не случалось. Он испуганно отошел от облачка, и вдруг оно
уплотнилось и превратилось в фигуру древнего старца, бородатого
и одетого в хитон, испускающий яркий свет. Его глаза светились,
словно звезды, и на голове у него была золотая корона.
-- Что это? -- прошептал Макс. Ему мешала отвисшая нижняя
челюсть.
Каменнолицые приверженцы церкви Второго Пришествия
Великого Пророка Зарквона вскочили, и принялись распевать
приветственные гимны.
Макс заморгал. Он простер руки над публикой.
-- Аплодисменты, дамы и господа! -- вскричал он. --
Поприветствуем Великого Пророка Зарквона! Он пришел! Зарквон
вернулся!
Разразились громоподобные аплодисменты, и Макс через всю
сцену подошел к Пророку, и отдал ему микрофон.
Зарквон кашлянул. Он, прищурившись, осмотрел зал. Его
звездные глаза неуверенно взглянули на микрофон, который он
неловко сжал в кулаке.
-- Э... -- сказал он. -- Привет. Э-э... извините, я
немного опоздал. Так чертовски неудачно получилось, все вдруг в
самый последний момент...
Он занервничал, видя, что все восторженно ожидают его
речи. Он опять откашлялся.
-- Э... у нас есть немного времени? -- спросил он. -- Я
только хочу...
И тут наступил конец Вселенной.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 20:58 |
Darren Hayes | Глава 19 |
ru |
Одной из причин, благодаря которым абсолютная
замечательная книга, Галактический Путеводитель для
Путешествующих Автостопом, стала бестселлером, является то,
что, помимо ее сравнительно низкой цены и слов НЕ
ПАНИКУЙ, напечатанных на обложке большими веселыми буквами,
у нее еще есть обширный и местами достаточно точный указатель.
Посмотрев в него, можно легко найти, что, к примеру, сведения
по экономической географии Вселенной сосредоточены, в основном,
на страницах с девятьсот тридцать восемь тысяч триста двадцать
четвертой по девятьсот тридцать восемь тысяч триста двадцать
шестую. Упрощенный стиль, которым изложены эти сведения,
объясняется отчасти тем, что редактор не успел сдать материалы
в срок, и просто списал их с пакетика из-под готового завтрака,
чуть-чуть переделал второпях, и добавил парочку сносок, чтобы
избежать судебного преследования согласно невообразимо
ухищренному галактическому законодательству о защите авторских
прав.
Интересно отметить, что чуть позже более находчивый
редактор послал Путеводитель назад во времени с помощью
темпорального завихрения, а потом возбудил иск против компании,
производящей эти готовые завтраки за нарушение галактического
законодательства о защите авторских прав.
Вот пример:
Вселенная -- несколько полезных фактов.
@Item = 1. Площадь: Бесконечная. Галактический
Путеводитель для Путешествующих Автостопом предлагает для
понятия "бесконечность" следующее определение:
Бесконечный значит больший, чем что бы то ни было, и еще
чуть-чуть больше. И даже еще намного больше, на самом деле,
умопомрачительно огромный, абсолютно сногсшибающих размеров,
"ну это вообще..." -- вот какой. Бесконечный значит
настолько большой, что, по сравнению с ним, даже бескрайний
кажется козявкой. Великанский помножить на колоссальный
помножить на ошеломляюще гигантский -- вот примерно то, что мы
пытаемся здесь объяснить.
@Item = 2. Импорт: Нет. Невозможно
импортировать что-то в район с бесконечной площадью, поскольку
за его пределами просто нет ничего, откуда можно что-то
импортировать.
@item = 3. Экспорт: Нет. Смотри Импорт.
@item = 4. Население: Нет. Как известно,
существует бесконечно много планет, просто потому, что в
бесконечном пространстве им всем хватает места. Однако не все
из них населены. Следовательно, должно существовать конечное
число населенных планет. Любое конечное число, поделенное на
бесконечность, стремится к нулю так быстро, что результат
просто невозможно заметить, так что в среднем население
населенной планеты в этой Вселенной, можно сказать, равно нулю.
Отсюда следует, что население всей Вселенной тоже равно нулю, а
те, кто встречается вам время от времени -- только продукт
вашего больного воображения.
@item = 5. Денежная единица: Нет. Вообще
говоря, во вселенной есть три свободно конвертируемые денежные
единицы, но они не считаются. Курс альтаирского доллара только
что упал ниже нуля, флайнианская буса камешков обменивается
только на другую флайнианскую бусу камешков, а с тригантским пу
-- совсем особый разговор. Его обменный курс -- восемь нинги за
один пу -- достаточно прост, но, поскольку один нинги -- это
треугольная резиновая монета с длиной стороны десять тысяч
двести километров, никому еще не удалось собрать достаточно
нинги, чтобы обменять их на один пу. Нинги же к свободно
конвертируемой валюте не относятся, потому что Галактибанк
отказывается связываться с разменной монетой. Исходя из этого,
легко доказать, что Галактибанк -- тоже продукт больного
воображения.
@item = 6. Искусство: Нет. Цель искусства:
отражать все сущее, а такого большого зеркала просто не найдешь
-- см. пункт 1.
@item = 7. Секс: Нет. Ну, на самом-то деле
есть, и его даже слишком много, в основном из-за отсутствия
денег, торговли, банков, искусства, и всего остального, чем
могло бы заняться несуществующее население Вселенной. Однако
мы не будем здесь долго об этом распространяться, потому что
эта проблема неимоверно сложна. Более подробно она обсуждается
в Путеводителе в Главах седьмой, девятой, десятой,
одиннадцатой, шестнадцатой, семнадцатой, девятнадцатой, с
двадцать первой по восемьдесят четвертую включительно, да и,
пожалуй, в большинстве остальных глав.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 20:58 |
Darren Hayes | Глава 20 |
ru |
Ресторан продолжал существовать, а Вселенная -- нет.
Темпоральные релястатические поля защищали его и удерживали в
пустоте, которая не была даже вакуумом, она была просто ничем
-- в ней не было ничего, что можно было бы хотя бы назвать
вакуумом.
Купол снова стал непрозрачным, представление закончилось,
гости разъезжались, Зарквон исчез вместе с остальной Вселенной,
Турбины Времени готовились снова перебросить Ресторан назад,
для дневного представления, и Макс Квордлиплен вернулся в свою
гримерную, и пытался дозвониться до своего импрессарио по
хронофону.
В гараже неподвижно и безмолвно стоял черный корабль.
Двери лифта открылись, и появился покойный мистер Жармрак
Дезиато на коляске, которую толкал телохранитель.
Они спустились к лимураблю. Как только они приблизились,
люк открылся, оттуда выдвинулась лесенка, захватила ступицы
коляски, и втянула ее внутрь. Телохранитель вошел следом, и,
убедившись, что тело его хозяина надежно подсоединено к системе
смертеобеспечения, направился в маленькую рубку. Там он включил
дистанционное управление автопилотом черного корабля, задал ему
направление и включил двигатели, чем вызвал огромное облегчение
у Зафода Библброкса, который пытался сделать это вот уже десять
минут.
Черный корабль плавно снялся со своего места, развернулся,
и скользнул по центральному проходу. Вылетев из гаража, он
разогнался, вошел в поле темпорального запуска, и начал длинное
путешествие обратно в отдаленное прошлое.
В обеденном меню Ресторана процитированы, с разрешения
редакции, несколько строк из Галактического Путеводителя для
Путешествующих Автостопом. Там говорится:
История любой крупной галактической цивилизации
проходит три резко отличных фазы: фазы Выживания, Вопроса и
Искушенности, известных также под названиями Что-, Зачем-, и
Где-фаз.
К примеру, первая фаза определяется вопросом Что мы
будем есть?, вторая -- Зачем мы едим?, а третья --
Где мы сегодня поужинаем?
Далее в меню предлагается Маккосмикс, Ресторан "Конец
Вселенной", как вполне подходящий ответ на третий вопрос.
Что не упомянуто в меню, так это то, что хотя большим
цивилизациям требуется много тысяч лет, чтобы пройти Что-,
Зачем-- и Где-фазы, небольшие социальные группы в условиях
сильного стресса могут пройти их с необычайной быстротой.
-- Что происходит? -- спросил Артур.
-- Кто бы знал, -- ответил Форд.
-- Зачем мы сюда влезли? -- спросила Триллиан.
-- Дурацкий вопрос, -- фыркнул Зафод.
-- Где здесь туалет? -- спросил Артур.
-- Заткнись, -- сказали Зафод Библброкс и Форд Префект.
-- Понятно, -- сказал Артур, не обратив внимания на их
просьбу, -- вы хотите сказать, что ситуацию контролируем не мы.
Корабль трясся и раскачивался, возможно, потому, что Форд
и Зафод пытались взять управление в свои руки. Двигатели
завывали, словно дети в магазине.
-- Что меня сводит с ума, так это дикий цвет, -- сказал
Зафод, чья влюбленность в корабль длилась ровно три минуты. --
Нажимаешь черную кнопку с черной надписью на черном фоне, и
загорается черный огонек, чтобы показать, что ты ее нажал. Это
что -- космический суперкатафалк?
Стены рубки тоже были черные, потолок был черный, сиденья
-- довольно грубые сиденья, потому что этот корабль не
предназначался для удобства команды -- тоже были черные, пульт
управления был черный, кнопки и тумблеры были черные, винтики,
которыми они крепились на пульте, были черные, тонкий
нейлоновый ковер на полу был черный, а когда они отогнули
уголок ковра, они убедились, что поролон с обратной стороны
тоже был абсолютно черный.
-- Может быть, глаза у его конструктора видят в другой
части спектра, -- сказала Триллиан.
-- Или ему просто не хватило воображения, -- пробормотал
Артур.
-- Возможно, -- сказал Марвин, -- он был в глубокой
депрессии.
На самом деле, хотя они могли и не знать этого, черный
цвет был выбран, чтобы гармонировать с плачевным и оплакиваемым
финансовым положением владельца.
Корабль особенно болезненно дернулся.
-- Поосторожнее, -- взмолился Артур. -- Мне плохо!
-- И будет плохо еще пятьсот семьдесят шесть тысяч
миллионов лет, -- заявил Форд.
-- Спасибо, -- сказал Артур. -- Меня сейчас стошнит!
-- Ради бога, -- сказал Зафод. -- Хоть какое-то яркое
пятно.
-- Это что, светская послеобеденная беседа? -- огрызнулся
Артур.
Зафод оставил у пульта Форда, и схватил Артура за ворот.
-- Слушай, землянин, -- разъяренно завопил он, -- у тебя
есть свое дело, забыл? Вопрос к Главному Ответу!
-- Что, опять? Я думал, мы с этим покончили!
-- Только не я, малыш. Мыши правильно сказали, есть места,
где за него отвалят кучу денег. А ты его держишь при себе без
дела!
-- Да, но...
-- К черту но! Подумай об этом. Смысл Жизни! У нас, можно
сказать, почти в руках штука, с которой мы к любому козлу во
Вселенной можем подступиться за выкупом, и не вздумай ее
потерять! А то я себе должен кучу денег. Артур глубоко и без
всякого энтузиазма вздохнул.
-- Ладно, -- сказал он, -- и с чего же начнем? Откуда я
знаю? Говорят, что Главный Вопрос, или что-то там такое --
Сорок Два. Откуда мне знать вопрос? Он может быть какой угодно.
Например, сколько будет шестью семь?
Зафод пристально глядел на него. Через секунду его глаза
радостно сверкнули.
-- Сорок Два! -- завопил он.
Артур вытер пот со лба.
-- Ну да, -- терпеливо сказал он. -- Я знаю.
Глаза Зафода мигом потухли.
-- Я просто хочу сказать, что вопрос может быть любым, --
сказал Артур, -- и я представить себе не могу, почему я должен
его знать.
-- Потому что, -- сквозь зубы прошипел Зафод, -- ты был
там, когда из твоей планеты сделали большой фейерверк.
-- У нас на Земле есть одна вещь... -- начал Артур.
-- Была, -- поправил его Зафод.
-- ...именуемая "тактичность". А, ладно. Я просто не знаю,
и все.
По кабине вдруг пополз низкий глухой голос.
-- Я знаю, -- сказал Марвин.
Форд повернулся к нему, забыв про кнопки, с которыми он
все еще сражался, уже потеряв всякую надежду на победу.
-- Не лезь, Марвин, -- предупредил он. -- Железякам в этот
разговор лучше не вмешиваться.
-- Я могу прочесть этот вопрос в линиях биоритмов его
мозга, -- заявил Марвин, -- но мне не кажется, что вам будет
интересно его узнать.
-- Ты хочешь сказать, -- спросил Артур, -- что можешь
читать мои мысли?
-- Да, -- сказал Марвин.
Артур был поражен.
-- Ну и...
-- Меня удивляет, как мало их нужно для твоей нормальной
жизнедеятельности.
-- А, -- сказал Артур. -- Это оскорбление?
-- Да, -- ответил Марвин.
-- Не обращай на него внимания, -- сказал Зафод. -- Он
выпендривается.
-- Выпендриваюсь? -- Марвин изобразил что-то вроде пародии
на крайнее удивление. -- К чему мне выпендриваться? Жизнь и так
достаточно тяжела, чтобы тратить на это время.
-- Марвин, -- сказала Триллиан тем нежным, добрым голосом,
которым только она могла говорить с этим убогим созданием, --
если ты все это время знал вопрос, почему ты нам не сказал?
Марвин снова изобразил пародию на изумление, и повернулся
к ней.
-- А вы не просили, -- сказал он.
-- Хорошо, железная голова, теперь мы тебя просим, --
сказал Форд.
В этот момент корабль вдруг перестал раскачиваться и
трястись, звук двигателя стал тише и гораздо ровнее.
-- Форд, -- сказал Зафод, -- тебе что, удалось разобраться
с управлением?
-- Нет, -- ответил Форд. -- Я просто перестал с ним
разбираться. Я так думаю, что нам придется лететь с этим
кораблем, и постараться унести с него ноги при первой
возможности.
-- Точно, -- сказал Зафод.
-- Я же говорил, что вам будет неинтересно, -- заметил
Марвин, скорчился в углу и отключился.
-- Проблема только в том, -- добавил Форд, -- что меня
беспокоят показания единственного прибора на этом корабле, на
котором я хоть что-то могу разобрать. Если это то, чем он мне
кажется, и если он показывает то, что, как мне кажется, он
показывает, то мы уже залетели слишком далеко в прошлое. Может
быть, уже на два миллиона лет до нашего времени.
Зафод пожал плечами.
-- Время -- просто красивое слово, -- сказал он.
-- Интересно, а чей все-таки это корабль? -- спросил
Артур.
-- Мой, -- ответил Зафод.
-- Нет. На самом деле чей?
-- На самом деле мой, -- настаивал Зафод. -- Смотри:
собственность -- кража, верно? Значит, кража -- собственность.
Следовательно, корабль мой, правильно?
-- Скажи это кораблю, -- сказал Артур.
Зафод вразвалочку подошел к пульту.
-- Эй, корабль, -- начал он, и стукнул по пульту кулаком,
-- с тобой говорит твой новый хозяин...
Продолжить он не смог. Одновременно произошло сразу
несколько вещей.
Корабль вывалился из режима путешествия во времени, и
появился в обычном пространстве.
Зажглись все индикаторы на пульте, выключенные на время
путешествия во времени.
Главный обзорный экран над пультом тоже зажегся, и на нем
появились звезды, и одна очень большая звезда прямо по курсу.
Однако ни одна из этих вещей не была причиной того, что
Зафод в этот самый момент вдруг полетел в дальний угол кабины
вместе со всеми остальными.
Причиной тому был громодобный звук, внезапно вырвавшийся
из колонок по бокам обзорного экрана.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 20:57 |
Darren Hayes | Глава 21 |
ru |
На поверхности выжженной солнцем красной планеты Какрафун,
в самом центре огромной Рудлитской пустыни, звукооператоры
проверяли усилительные системы.
Следует сразу объяснить, что это усилительные системы были
в центре пустыни, а не звукооператоры. Звукооператоры спокойно
работали, чувствуя себя в полной безопасности на гигантском
космическом микшерском пульте, который висел на орбите примерно
в шестистах километров над планетой, и звук они пробовали
оттуда. Никто в радиусе пяти километров от колонок не выжил бы
во время настройки.
Если бы Артур Дент находился в радиусе пяти километров от
колонок, ему в голову, возможно, пришла бы радостная мысль, что
они формой и размерами очень напоминают Манхэттен. Нейтронные
динамики громоздились один на другой, заслоняя небо, а под ними
низко урчали плутониевые реакторы, и сейсмоусилители.
Еще ниже, под землей, в бетонном бункере, находились
инструменты, на которых музыканты будут играть со своего
корабля: концертный фотонный сигитар, бас-детонатор, и ударная
установка "Мегатрах".
Шуму хватит на всех.
На борту гигантского корабля царила деловая неразбериха.
Корабль Жармрака Дезиато казался с ним рядом песчинкой.
Оплакиваемый лидер группы прибыл, и сейчас его везли на встречу
с медиумом, который будет преобразовывать его спиритические
позывы в пассажи сигитара.
У соседней двери стояли врач, философ-логик, и ихтиолог.
Их за невиданную сумму привезли с Максимегалона, чтобы они
попытались уговорить вокалиста выступить. Вокалист заперся в
ванной, прихватив с собой пригоршню таблеток, и отказывался
выходить, пока ему убедительно не докажут, что он не рыбка.
Бас-гитарист занимался тем, что расстреливал из автомата стены
своей каюты, а барабанщика вообще не могли найти.
Лихорадочные поиски привели к тому, что его обнаружили на
пляже Сантрагинуса V за сотню световых лет от Какрафуна, где,
как он объяснил, он уже полчаса был вполне счастлив, и только
что нашел маленький камешек, с которым собирается подружиться.
Импрессарио "Зоны Бедствия" испытал неимоверное
облегчение. Это значило, что уже семнадцатый концерт за эти
гастроли пойдет под фонограмму, и, следовательно, ритм
цимбаллистических тарелок не будет сбиваться.
Суб-эфир был переполнен разговорами операторов,
проверяющих каналы усилителей, и все это передавалось в рубку
черного корабля.
Его оглушенные пассажиры лежали у задней стены, и
ошеломленно слушали то, что орали динамики у экрана.
-- Отлично, девятый канал в норме, -- сказал невидимый
оператор. -- Проверяю пятнадцатый...
И снова раздался неимоверный грохот.
-- Пятнадцатый канал -- отлично...
Послышался другой голос.
-- Черный корабль выведен на исходную позицию. Смотрится
круто. А будет еще лучше, когда он врежется в эту звездочку.
Сценический компьютер включили?
-- Включили, -- ответил сценический компьютер.
-- Берешь на себя управление черным кораблем.
-- Черный корабль выведен на исходную позицию, курс задан,
ожидаю дальнейших инструкций.
-- Проверяю канал двадцать.
Зафод ринулся через рубку, и успел сбить настройку
приемника прежде, чем их оглушил очередной взрыв. Он стоял и
крупно дрожал.
-- Что значит, -- спокойным голосом спросила Триллиан, --
"врежется в эту звездочку"?
-- Это значит, -- сказал Марвин, -- что корабль врежется в
звездочку. В звездочку... Врежется. Очень просто. Чего вы еще
хотите, если вы угнали бутафорский корабль Жармрака Дезиато?
-- Откуда ты знаешь... -- начал Зафод голосом, от которого
похолодела бы даже вегианская снежная ящерица, -- что это
бутафорский корабль Жармрака Дезиато?
-- Знаю, -- сказал Марвин. -- Я его ставил на место.
-- Тогда... почему... ты... не сказал... нам... об этом!
-- Вы же говорили, что вам хочется развлечений,
приключений и всего такого.
-- Ужасно, -- проговорил Артур без всякой надобности.
-- Вот и я тоже так сказал, -- заметил Марвин.
На другой частоте шел репортаж о концерте.
-- ...сегодня прекрасная погода для концерта. Я стою
перед сценой, -- нагло врал репортер, -- в центре
Рудлитской пустыни, и с помощью гипербинокулярных очков с
трудом могу разглядеть огромную толпу слушателей на горизонте
со всех сторон. Как раз позади меня, словно утес, поднимается в
небо басовая колонка, и над головой светит солнце, и не знает,
что собираются с ним сделать. Партия "зеленых" знает, что
собираются с ним сделать, и они заявляют, что сегодняшний
концерт якобы вызовет землетрясения, цунами, ураганы,
непоправимые изменения в атмосфере, и все такое прочее, о чем
обычно заявляет партия "зеленых".
Но мне только что сообщили, что представитель группы
"Зона Бедствия" встретился сегодня утром с партией "зеленых", и
всех их перестрелял, так что ничто теперь не может
остановить...
Зафод выключил приемник. Он повернулся к Форду.
-- Знаешь, о чем я думаю? -- спросил он.
-- Думаю, да, -- ответил Форд.
-- Скажи, а что ты думаешь, что я думаю?
-- Я думаю, что ты думаешь, что нам самое время смыться с
этого корабля.
-- Я думаю, что ты прав, -- сказал Зафод.
-- И я думаю, что ты прав, -- сказал Форд.
-- А как? -- спросил Артур.
-- Тихо, -- сказали Форд и Зафод, -- мы думаем.
-- Ясно, -- сказал Артур. -- Значит, мы погибнем.
-- Слушай, прекрати, а? -- попросил Форд.
Здесь стоит напомнить, что Форд, первый раз повстречавшись
с людьми, выдвинул теорию, чтобы объяснить их забавную привычку
постоянно говорить и повторять самые-самые очевидные вещи, типа
"Прекрасная погода", или "Как ты вырос", или "Ясно. Значит, мы
погибнем".
Сначала он решил, что если люди не будут упражнять губы, у
них зарастут рты.
Понаблюдав за ними несколько месяцев, он выдвинул вторую
теорию: "Если люди не будут упражнять губы, у них начнут
работать мозги".
На самом деле, вторая теория более верна для белцеребонцев
с Какрафуна.
Белцеребонцы постоянно вызывали комплекс неполноценности у
соседних народов, поскольку были не только одним из самых
просвещенных и гармоничных народов в Галактике, но еще и одним
из самых тихих.
В наказание за такое поведение, которое все посчитали
нагло самоуверенным и провокационным, Галактический Трибунал
приговорил их к заражению самой жестокой из всех социальных
болезней -- телепатии. В результате, чтобы предотвратить
разглашение любой мысли, которая появлялась у них в голове, во
всеуслышание в радиусе пяти миль, им приходилось постоянно и
очень громко говорить о погоде, болях в пояснице, вчерашнем
матче, и о том, каким шумным местом вдруг стал Какрафун.
Другим способом для достижения той же цели может быть
посещение концерта "Зоны Бедствия".
Концерт должен был вот-вот начаться.
Корабль должен был начать свой последний путь еще до
начала концерта, чтобы врезаться в солнце за шесть минут
тридцать семь секунд до кульминации той песни, которую
сопровождал своей гибелью, чтобы свет вспышки успел на Какруфун
вовремя.
Он уже минут пять двигался навстречу своей гибели к тому
времени, когда Форд Префект завершил обход остальных помещений
бутафорского корабля, и ворвался обратно в рубку.
На экране угрожающе росло солнце Какрафуна -- сияющий,
раскаленный добела водородный ад -- а корабль летел ему
навстречу, и не обращал ни малейшего внимания на то, как Зафод
молотит по пульту. Артур и Триллиан смотрели на экран примерно
таким же остекленевшим взором, как кролик на ночном шоссе
смотрит на приближающиеся фары, считая, что единственный способ
иметь с ними дело -- это сыграть в гляделки и выиграть.
Зафод оглянулся. В глазах его было безумие.
-- Форд, -- крикнул он. -- Сколько здесь спасательных
капсул?
-- Ни одной, -- ответил Форд.
Зафод начал заикаться.
-- Ты считал?
-- Два раза, -- сказал Форд. -- А тебе удалось связаться с
операторами?
-- Как же, -- сказал Зафод. -- Я сказал им, что здесь
толпа народа, а они попросили передать всем привет.
Глаза Форда полезли на лоб.
-- А ты сказал им, кто ты такой?
-- Конечно. Они заявили, что это большая честь. И еще
добавили что-то про счет в ресторане, и про полицию.
Форд грубо оттолкнул Артура, и склонился над пультом.
-- Неужели здесь ничего не работает?
-- Все отключено.
-- Разбей автопилот.
-- Ты его найди сначала. Ничего не действует.
Наступила холодная тишина.
Артур бродил вдоль задней стены. Вдруг он остановился.
-- Кстати, а что значит "телепортация"? -- спросил он.
Ему никто не ответил.
Потом все медленно повернулись в его сторону.
-- Конечно, сейчас не время для лекций, -- сказал Артур,
-- но я помню, ты однажды говорил это слово, и оно мне сейчас
вспомнилось...
-- Где написано "телепортация"? -- ровным голосом спросил
Форд.
-- Вот тут, -- ответил Артур, указывая на небольшую дверь
в задней стене рубки, -- Как раз под словами "Система
экстренной" и над "не работает".
Форд метнулся через рубку к двери, на которую указывал
Артур, и принялся яростно нажимать на маленькую черную кнопку
рядом.
Дверь открылась, и все увидели кабинку, похожую на
общественный душ, который вдруг нашел себе новое призвание в
жизни, и нанялся складом к электрику. С потолка свисали обрывки
проводов, на полу валялись горы забытых запчастей, а адресная
панель вывалилась из своего гнезда, в котором должна была быть
намертво закреплена.
Младший бухгалтер "Зоны Бедствия", инспектируя верфь, на
которой строился корабль, потребовал у прораба ответа, какого
черта такое дорогостоящее оборудование, как экстренная система
телепортации, устанавливается на корабле, предназначенном для
единственного полета, к тому же без экипажа. Прораб объяснил,
что систему телепортации удалось приобрести на десять процентов
дешевле, а бухгалтер объяснил, что это не является веской
причиной; прораб объяснил, что это самая лучшая, самая мощная,
и самая современная система телепортации, которую можно купить
за деньги, а бухгалтер объяснил, что ее, возможно, и не стоило
покупать; прораб объяснил, что людям все равно придется входить
в корабль и выходить из корабля, а бухгалтер объяснил, что
корабль оснащен прекрасно работающим входным люком; прораб
объяснил, что бухгалтер может закончить инспекцию, и вернуться
в то место, откуда он явился, а бухгалтер объяснил прорабу, что
предмет, который с большой скоростью приближается к прорабу
слева -- не что иное, как хорошо натренированный кулак. После
того, как вопрос стал ясен обеим сторонам, работу над системой
телепортации прекратили, а ее стоимость включили в счет-фактуру
в статью "Расходы на покраску", проставив сумму в пять раз
больше.
-- Козлы, -- бормотал Зафод, пытаясь вместе с Фордом
разобраться в путанице проводов.
Через минуту-другую Форд сказал, чтобы все отошли
подальше, вытащил из кармана монетку, и бросил ее в щель рядом
с адресной панелью. Что-то щелкнуло, мигнул индикатор, и монета
исчезла.
-- Эта часть работает, -- сказал Форд. -- Однако системы
наведения нет. Телепортация без системы наведения может
забросить... да куда угодно!
Солнце Какрафуна стало еще больше.
-- Какая разница, -- сказал Зафод. -- Хуже не будет.
-- И еще, -- сказал Форд, -- нет автозапуска. Мы не можем
отправиться все. Кому-то придется остаться, чтобы нажать на
кнопку.
На мрачную тишину уже не оставалось времени. Солнце росло
на глазах.
-- Эй, Марвин, -- вдруг весело завопил Зафод, -- ну как
твои дела?
-- Благодарю вас, очень плохо, -- отозвался Марвин.
Немного погодя, концерт на Какрафуне вдруг завершился
преждевременной кульминацией.
Черный корабль со своим единственным несчастным пассажиром
согласно расписанию погрузился в раскаленное звездное горнило.
Мощные протуберанцы поднялись с поверхности какрафунского
солнца, и поднялись в космос на миллионы километров, и
подхватили -- а некоторые поглотили -- любителей кататься на
вспышках, которые вились поблизости в радостном ожидании.
За секунду до того, как яростный свет пролился на
Какрафун, пустыня, сотрясаемая грохотом лучшей композиции "Зоны
Бедствия", треснула. Полноводная, до того момента никому не
известная, подземная река рванулась на поверхность,
подстегиваемая извержением миллионов тонн кипящей лавы, которая
изверглась тягучим гейзером высотой в несколько сот метров, и
мгновенно испарила всю воду как на поверхности, так и под ней,
результатом чего стал взрыв, донесшийся до другой стороны
Какрафуна и обратно.
Те -- весьма немногие -- кто видел это и выжил, уверяют,
что чуть ли не сто тысяч квадратных километров пустыни взлетело
в воздух, словно блин в километр толщиной, перевернулось, и
упало обратно. В этот самый момент излучение вспышек пробилось
через тучи испарившейся воды и излилось на землю.
Годом позже сто тысяч квадратных километров пустыни
поросли огромными цветами. Состав атмосферы слегка изменился.
Солнце не так пекло летом, мороз не так досаждал зимой,
приятный дождичек шел гораздо чаще, и постепенно пустынный
Какрафун стал настоящим раем. Даже телепатические способности
-- проклятье обитателей планеты -- навсегда исчезли вследствие
этой катастрофы.
Представитель "Зоны Бедствия" по связям с прессой -- тот
самый, который перестрелял всех "зеленых" -- по слухам, заявил,
что это было "крутое шоу".
Многие восторженно говорили о целительной силе музыки.
Несколько скептически настроенных ученых внимательнее изучили
доступные данные, и заявили, что они обнаружили слабые следы
мощного искусственно созданного поля невероятности в
близлежащем районе космоса.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 20:56 |
Darren Hayes | Глава 22 |
ru |
Артур проснулся и сразу пожалел об этом. У него и раньше
были похмелья, но такого не было ни разу. То есть это было
что-то великое, нечто безусловно Абсолютное. Телепортация,
подумал он, это, конечно, хорошо, но, как правильно заметил
Форд, слишком похоже на крупную пьянку.
Поскольку в данный момент он не был способен шевельнуть ни
рукой, ни ногой из-за тупой пульсирующей головной боли, он
решил не вставать, а подумать лежа. Вот ведь в чем беда со
средствами передвижения, думал он, -- они просто не стоят тех
усилий, которые нужно затратить, чтобы заставить их работать.
На Земле -- пока ее еще не снесли, чтобы построить новую
гиперпространственную ветку -- была проблема с машинами.
Столько усилий шло на то, чтобы извлечь миллионы тонн густой
черной жидкости из-под земли, где она была надежно спрятана во
избежание всяких неприятностей, превратить ее в мазут и залить
им всю округу, превратить ее в дым и сделать воздух почти
непригодным для дыхания, и вылить остатки в море, что они не
стоили того, что стало легко и быстро добираться из одного
места в другое -- особенно когда, добравшись туда, вы видели,
что не стоило уезжать оттуда, чтобы убедиться, что здесь все
очень похоже на то место, откуда вы уехали, то есть земля
залита мазутом, в воздуха полно дыма, а в море мало рыбы.
А телепортация? Способ передвижения, который заключается в
том, что вас разбирают на атомы, швыряют их через суб-эфир, а
потом снова собирают ваши разрозненные частички, как раз когда
они впервые за долгие годы почувствовали вкус свободы, нельзя
назвать большим достижением.
У многих уже появлялись такие мысли задолго до Артура
Дента. Некоторые даже воплощали их в песнях и стихах. Вот одна
из таких песен, которую часто поют на огромных демонстрациях
перед главным зданием завода по производству систем
телепортации корпорации Сириус Кибернетикс на Счастливом Мыре
III:
Альдебаран -- не мир, а рай, Там весело живут. На
Бетельгейзе девушки С ума тебя сведут. Что хочешь, то и
сделают, И денег не возьмут, Мне говорят: "Поехали!", Но я
останусь тут.
Потому что: Я не хочу разбираться на части, Чтобы
добраться куда-то еще. А если потом перепутают части, Кто будет
оплачивать счет?
На Сириусе золото На дереве растет. Я слышал, что на
Джаглан Бете Пьян всегда народ. Я б с радостью поехал, Меня
давно там ждут. Меня -- не кучку атомов! И я останусь тут.
Потому что: Я не хочу разбираться на части, Я не совсем
еще спятил, друзья! Ведь если потом перепутают части, Я уже
буду не я!
... и так далее. Есть еще одна часто исполняемая песня, но
она намного короче:
Домой мы телепнулись: И я, и Джон, и Джой. Он сердцем
завладел ее, А я -- ее ногой.
Артур почувствовал, что боль уходит, хотя голова все еще
была чугунно тяжелой. Кроме того, в ней раздавалось какой-то
глухой тяжелый топот. Медленно, осторожно, он поднялся на ноги.
-- Ты слышишь глухой тяжелый топот? -- спросил Форд
Префект.
Артур обернулся, и увидел Форда, который, шатаясь,
появился из-за угла. Лицо Форда опухло, глаза были красные --
Артуру не захотелось спрашивать, как выглядит он сам.
-- Где мы? -- спросил он вместо этого.
Форд огляделся. Они стояли в длинном коридоре. Одна его
стена была стальная, и выкрашена в тошнотворный светло-зеленый
цвет, каким красят стены в школах, больницах, и сумасшедших
домах, чтобы вызвать у тех, кто смотрит на эти стены,
подавленное настроение. Невысоко над их головами она изгибалась
и соединялась с другой стеной, почему-то завешенной
темно-коричневой дерюгой. Пол был покрыт темно-зеленым ковром
из ребристой резины.
Форд подошел к очень толстой и темной полупрозрачной
панели в зеленой стене. Хотя она была в ладонь толщиной, ему
удалось разглядеть за ней неяркие точки далеких звезд.
-- Я думаю, мы на каком-нибудь корабле, -- предположил он.
Снова послышалось глухой тяжелый топот.
-- Триллиан? -- позвал Артур. -- Зафод!
Форд пожал плечами.
-- Их здесь нет, -- сказал он. -- Я уже искал.
Телепортация без системы наведения могла забросить их куда
угодно и на какое угодно расстояние. А судя по тому, как я себя
чувствую, нас забросило довольно-таки далеко.
-- А как ты себя чувствуешь?
-- Отвратительно.
-- Ты думаешь, они...
-- Где они, что с ними -- мы этого не знаем и не можем
узнать, и вообще ничего не можем сделать по этому поводу. Делай
как я.
-- То есть?
-- Старайся о них не думать.
Артур обдумал его предложение, повертел его в голове,
нехотя признал, что ничего лучше туда не приходит, и спрятал
мысль о Зафоде и Триллиан подальше. Он вздохнул.
-- Кто-то идет! -- вдруг воскликнул Форд.
-- Где?
-- Да этот топот. Это звук шагов. Прислушайся!
Артур прислушался. Топот доносился издалека, но сказать
точно, с какого расстояния, было невозможно.
-- Пошли, -- резко сказал Форд. Они бросились в разные
сторон.
-- Не туда, -- сказал Форд, -- они идут оттуда.
-- Нет, они идут оттуда, -- показал Артур в другую
сторону.
-- Да нет же...
Они замолчали. Они повернулись и прислушались. И
согласились друг с другом. И снова бросились в разные стороны.
Они начинали паниковать.
Топот приближался с обеих сторон.
В нескольких метрах слева от них начинался другой коридор,
под прямым углом к первому. Они ринулись по этому неимоверно
длинному темному коридору. Артуру показалось, что, по мере
того, как они бегут все дальше и дальше, становится все
холоднее и холоднее. От этого коридора тоже ответвлялись
другие, и каждый обдавал их струей ледяного воздуха, когда они
пробегали мимо.
Они остановились и снова тревожно прислушались. Чем дальше
они бежали, тем громче становился топот.
Они прижались к холодной стене и прислушались изо всех
сил. Холод, темнота, и топот невидимых ног действовал им на
нервы. Форд дрожал, не столько от холода, сколько из-за
вспомнившихся ему историй, которые рассказывала ему его самая
любимая матушка, когда он был еще совсем малышом и едва
доставал макушкой до второго колена арктурского мегакузнечика
-- истории о мертвых кораблях, кораблях привидений, которые без
отдыха дрейфуют в самых темных районах далекого космоса,
населенные демонами или призраками сгинувших экипажей; истории
о неосторожных путешественниках, которые находили такие корабли
и осмеливались войти в них; истории о... -- тут Форду
вспомнилась темная дерюга на стене первого коридора, и он взял
себя в руки. Призраки и демоны могут, конечно, украшать свои
корабли как угодно, подумал он, но можно побиться об заклад на
любую сумму, что украшать их темной дерюгой они не станут. Он
схватил Артура за руку.
-- Пошли обратно, -- твердо сказал он, и они побежали
обратно.
Секундой позже они юркнули, словно пара испуганных ящериц,
в другой коридор, потому что нос к носу столкнулись с хозяевам
тех ног, которые издавали глухой топот.
Выглянув из-за угла, они изумленно взирали, как мимо них,
задыхаясь, медленно пробежали десятка два толстых мужчин и
женщин в спортивных костюмах. Они бежали, отдуваясь и
отфыркиваясь, и эта сцена довела бы любого кардиолога до
сердечного приступа.
Форд посмотрел им вслед.
-- Бег трусцой! -- прошипел он, когда топот затерялся в
лабиринте коридоров.
-- Бег трусцой? -- прошептал Артур Дент.
-- Трусцой, -- сказал Форд, пожав плечами.
Коридор, в котором они спрятались, был непохож на другие.
Он был очень короткий, и оканчивался тяжелой стальной дверью.
Форд осмотрел ее, нашел кнопку, и открыл дверь.
Первое, что бросилось им в глаза, когда они вошли, --
гроб.
А второе -- остальные четыре тысячи девятьсот девяносто
девять гробов.
|
|
| |
|
|
| 16.09.07 20:56 |
Darren Hayes | Глава 23 |
ru |
Зал, в котором они стояли, был темен и огромен. В дальнем
его конце был проход в другой зал, который, казалось, был
обставлен точно так же.
Форд Префект протяжно свистнул, спустился по нескольким
ступенькам и сказал: -- Круто.
-- Что же такого крутого в мертвецах? -- спросил Артур,
которого била мелкая дрожь.
-- Не знаю, -- ответил Форд. -- Надо выяснить.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не гробы, а
скорее саркофаги -- в метр высотой, из чего-то очень похожего
на белый мрамор. При самом ближайшем рассмотрении оказалось,
что материал, из которого они были сделаны, на самом деле
только внешне походил на белый мрамор. Крышки были
полупрозрачные, и под ними смутно виднелись черты их покойных
и, предположительно, оплакиваемых владельцев. Они походили на
людей, и по выражению их лиц было ясно видно, что они ушли от
забот и волнений того мира, из которого они ушли. Больше ничего
не было понятно.
По полу между саркофагами полз маслянистый белый газ.
Сначала Артур подумал, что это, возможно, сделано просто для
красоты, но потом почувствовал, что у него страшно замерзли
ноги. Саркофаги тоже были неимоверно холодны на ощупь.
Форд вдруг опустился на колени перед одним из них. Он
вытащил из сумки полотенце и принялся яростно что-то протирать.
-- Смотри, здесь табличка, -- сказал он. -- Она замерзла.
Он тер табличку до тех пор, пока не смог разобрать
значков, выцарапанных на ней. Артуру они показались следами,
какие мог бы оставить большой паук, упившийся тем, чем могут
упиться пауки, но Форд сразу узнал архаичную форму пишемпросто
-- специальной письменности, предназначенной для заполнения
анкет, налоговых деклараций, и заказов по почте.
-- Здесь сказано: Голгафринчам, Ковчег-Флотилия,
Корабль Б, Хранилище Семь, Мастер по санитарной обработке
общественных телефонов, класс второй -- и серийный номер.
-- Мастер по санитарной обработке телефонов? --
переспросил Артур. -- Кому нужен мертвый мастер по санитарной
обработке телефонов?
-- Второго класса.
-- Но что он здесь делает?
-- Почти ничего, -- сказал Форд, и вдруг блеснул той самой
улыбкой, из-за которой люди начинали думать, что он
переигрывает.
Он подошел к другому саркофагу. Поработав полотенцем, он
объявил: -- А это мертвый парикмахер. Ну дела!
В следующем саркофаге отправлялся в последний путь
сотрудник рекламного отдела; дальше лежал продавец подержанных
автомобилей, класс третий.
Небольшой люк в полу привлек внимание Форда, и он
попытался открыть его, отмахиваясь от надоедливого белого газа,
который все время норовил залезть ему в нос.
Артуру пришла в голову мысль.
-- Но если это просто гробы, -- сказал он, -- зачем их
хранят в таком холоде?
-- Или, уж если на то пошло, -- пробормотал Форд, -- зачем
их вообще хранят.
Он с трудом поднял крышку люка. Газ радостно пополз вниз.
-- Кому вообще придет в голову браться за космическую перевозку
пяти тысяч трупов?
-- Десяти тысяч, -- сказал Артур, указывая на проход,
через которую смутно виднелся соседний зал.
Форд сунул голову в люк.
-- Пятнадцати тысяч, -- сказал он, -- там еще столько же.
-- Пятнадцати миллионов, -- послышалось сзади.
-- Это много, -- сказал Форд. -- Слишком много.
-- Медленно повернитесь и поднимите руки. Одно движение, и
я разнесу вас на мелкие-мелкие кусочки.
-- Здравствуйте, -- сказал Форд, медленно повернулся и
поднял руки.
-- Интересно, -- сказал Артур, -- почему нам нигде не
рады?
Тот, кто им был не рад, казался темным силуэтом на фоне
открытой двери, через которую они вошли. Его неприветливость
проявлялась не только в злобном лающем голосе, но и в том, как
точно он нацелил на Форда и Артура свой длинный серебряный
смерть-вужас. У конструкторов этого лазерного ружья, то есть
Смертя и Вужаса, были, очевидно, самые серьезные инструкции.
"Пусть ваше ружье выглядит зловеще," сказали им. "Пусть будет
абсолютно ясно с первого взгляда, что у него есть тот конец, и
не тот конец. Пусть тем, кто окажется не с того конца, будет
сразу абсолютно ясно, что их песенка спета. Если это значит,
что к ружью придется присобачить всякие лишние штучки, шипы,
упоры и так далее, значит, так оно и будет. Оно не должно
висеть над камином, оно должно самым недвусмысленным образом
выражать настроение своего владельца".
Форд и Артур уныло уставились на смерть-вужас.
Его обладатель отошел от двери, и зашел им за спину. Когда
он попал в луч тусклого света, они разглядели, что на нем
черно-золотая форма, пуговицы которой начищены так ярко, что
ночью ослепленный водитель встречной машины раздраженно замигал
бы фарами, чтобы он выключил их.
Он указал на дверь.
-- Вперед, -- сказал он. Тот, у кого есть смерть-вужас, не
обязан заботиться еще и о глаголах. Форд и Артур вышли,
чувствуя, как не тот конец смерть-вужаса вьется в сантиметре от
их лопаток, а еще чуть поодаль солидно плывет созвездие
пуговиц.
Выйдя в главный коридор, они снова столкнулись с группой
бегунов, которые уже успели принять душ и переодеться. Толстяки
едва не сшибли их с ног, и один за другим скрылись в зале, из
которого они только что вышли. Артур повернулся, чтобы
посмотреть, что они собираются там делать.
-- Пошел! -- заорали пуговицы.
Артур пошел.
Форд пожал плечами и тоже пошел.
В зале бегуны открыли свои саркофаги, залезли в них, и
погрузились в лишенный сновидений сон.
|
|
| |
|
Total posts: 2471 Pages: 248
1.. 10.. 20.. 30.. 40.. 50.. 60.. 70.. 80.. 90.. 100.. 110.. 120.. 130.. 140.. 150.. 160.. 170.. 180.. 190.. 200.. 210.. 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230.. 240..
|
|
| Mo |
Tu |
We |
Th |
Fr |
Sa |
Su |
| | | | | 1 | 2 | | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | | |
|
